Всё, чем могу!!!

Кто есть кто – можно было понять не только по фамилиям жильцов, что без стеснения красовались на специальной доске, приколоченной в подъезде, но и по роду занятий.

Дядя Вася Бондарь всегда ходил в синих галифе, что предполагало его принадлежность к «компетентным органам», но это не мешало ему в подвале нашего городского дома выращивать кабанчика.

Человек по имени Аврам Аврамский был извозчиком и держал в соседнем дворе печальную лошадь, которая покорно жила в гараже.

Мужская половина многочисленной семьи Фишманов работала в такси.

Наум Ашпис был архитектором и строил Киевскую консерваторию.

Рубашкин был водителем грузовика.

Дядя Петя Бондаренко был инвалидом.

А человек по фамилии Вовсяникер работал где-то «высоко», как выражалась моя бабушка, потому что носил черное кожаное пальто.

Но, безусловно, никто не мог конкурировать с Витей по прозвищу Гитлер – он был вором в законе!

Это обстоятельство придавало жителям нашего двора особого рода смелость – у них уже тогда была «крыша»!

Однажды мой старший брат был послан мамой в магазин за хлебом. Как только он туда вошел, его благополучно обчистили «карманники».

Весь в слезах он плелся домой и наткнулся на Гитлера.

– Шо рыдаем, малэча?

– Деньги украли… (рыдания).

– Де?

– В гастрономе… (рыдания).

– Кода?

– Только что… (рыдания).

– Жди!

Через пару минут Гитлер вернулся с деньгами.

– Другой раз держи руки у карманах! Бежи!

Это была та самая купюра, которую украли, – брат узнал ее по чернильному пятну.

Никто не мог вспомнить, почему этого человека прозвали «Гитлером».

Но его судьба странным образом повторила судьбу его зловещего тезки – однажды в зимнюю ночь, будучи пьяным, он уснул с зажженной сигаретой в руках и сгорел.

Стояли сильные морозы – пламя распространялось быстро и весело.

Прогорели деревянные перекрытия, и кровать с телом Гитлера целиком провалилась в квартиру снизу.

На счастье, жильцов не было дома – они гуляли на свадьбе.

Когда его хоронили, кто-то тихо сказал: «Гитлер капут!»

* * *

У каждого взрослого было по одному, а то и по два ребенка. В результате: в крошечном коммунальном дворе проживало примерно тридцать детей, которым хотелось резвиться и наслаждаться жизнью.

Все мы были детьми улицы – в квартирах никто не сидел, разве что во время болезней: всевозможных катаров верхних дыхательных путей, ангин, аденоидов, опухших миндалин, корей, свинок, ветрянок, коклюшей и прочих «скарлатин».

Коварные инфекции периодически вырывали из наших рядов то одного, то другого товарища – его отсутствие обнаруживалось простой перекличкой: дом наш был устроен так, что окна всех квартир выходили во двор.

Мы собирались под тем или иным окном и хором начинали звать.

Это не могло не вызвать «нескрываемого восторга» взрослых.

«Рупором народного гнева» была тетя Хана!

Вот лучшие из ее «перлов»: «Шо вы так орете?! Шоб вы орали на больные зубы!!!»; (собственному сыну) «Левка, швидко домой, тебя ждет папин ремень, и попробуй не прийти!!!»; «Дети надо иметь? Камни в почках надо иметь!!!»

А еще мы умудрялись на пятачке (3 на 3) играть в футбол, от чего в зону риска попадали окна всех жильцов первого этажа.

Однажды мяч, как назло, угодил в окно тети Ханы.

Она выскочила на улицу с секачом (он же кухонный топорик) в одной руке и с мячом в другой. Со словами: «Я сделаю конец этим байстрюкам!!!» – она принялась рубить резиновый мяч.

Мы жутко перепугались – у нас дрожали руки и ноги.

Кто-то из соседей крикнул: «У Ханы припадок! Вызывайте „скорую“!!!»

Примчалась «скорая», сделала тете Хане укол и все стихло.

В этот день каждый из нас получил дома по шее.

Неделю во дворе было тихо.

А через пару дней во двор вышла тетя Хана.

Она подошла к нам и сказала: «Шо вы так перепугались? Разве я могла кого-нибудь хоть пальцем тронуть? Вы шо! Шо бы мне было за ваши косточки!»

И достав из кармана несколько конфет, протянула нам.

В этот момент самый маленький из нас уписался.

* * *

«Хорошо тому живется, у кого одна нога…»

В конце пятидесятых годов одним из самых больших дефицитов были дрожжи.

Конечно, употребляли их не столько в тесто, сколько в… закваску для альтернативных напитков.

В магазинах дрожжи было не достать.

Зато на рынке… нашем родном подольском «Житнем рынке»… из-под полы…

Дядя Петя Бондаренко был инвалидом – он на фронте потерял правую ногу.

Ходил он на костылях, подворачивая пустую штанину до колена и прихватывая ее простыми бельевыми прищепками.

Получалось довольно аккуратно и, как показала жизнь, довольно практично.

Дяде Пете на инвалидскую пенсию прожить было тяжело и он, как мог, подрабатывал…

У него в комнате под кроватью стоял фанерный чемодан, где «спекулянты» хранили маленькие пачечки дрожжей.

Дядя Петя загружал свободную штанину порцией дрожжей, подворачивал, прихватывал прищепками, брал костыли и, не торопясь, отправлялся на рынок, что располагался прямо за углом.

И так по несколько раз на день, за что и получал небольшие «премиальные».

Был жаркий июльский день, когда он в очередной раз с партией «товара» направлялся в сторону рынка.