Всё, что мозг хотел знать про мозг

– Всегда считалось, что нервные импульсы в организме передаются электрической волной, – рассказывал Леви в одном своем интервью. – И вот однажды в беседе с коллегами в 1903 году я предположил, что возможна химическая передача нервного импульса, но не смог доказать это предположение. На некоторое время идея была забыта и возникла вновь в моем мозгу лишь в 1920 году. В ночь накануне Пасхального воскресенья я проснулся, повернулся к свету и сделал несколько заметок на обрывке бумаги. Затем я снова уснул. В шесть часов утра у меня возникло ощущение, что этой ночью я записал что-то очень важное, но я не смог расшифровать свои каракули. Следующей ночью в три часа идея возвратилась ко мне. Это был замысел эксперимента, который помог бы определить, правомочна ли гипотеза химической трансмиссии, которую я высказал семнадцать лет назад. Я немедленно поднялся, пошел в лабораторию и на лягушачьем сердце поставил эксперимент, который представился мне во сне…

Результаты этого эксперимента стали основой теории химической трансмиссии нервного импульса.

Наука наиболее строгих, логических рассуждений, которую меньше всего можно было бы «обвинить» в легковесности, математика, тоже содержит немало свидетельств открытий во сне, например, Рене Декартом, Карлом Гауссом, Жаном Кондорсэ. Интересный случай описан французским математиком, главой Парижской академии наук (в 1906 г.) Анри Пуанкаре. После нескольких неудачных попыток проинтегрировать уравнение, полученное в одном из исследований, он решил вечером лечь спать пораньше. Сделал это намеренно, чтобы и встать пораньше, зная, насколько успешнее идет работа по утрам. Но вот уже на исходе ночи ему снится, что он читает студентам лекцию. И как раз по теме, которой занимался накануне. Более того, снилось, что он на доске интегрирует именно то уравнение, которое ему никак не давалось. Проснулся. Понял, что это только сон. Но, припомнив его содержание и записав на бумаге ход рассуждений, обнаружил, что решение верно.

Альберт Эйнштейн говорил, что весь его научный путь, приведший к открытию теории относительности, можно представить как медитацию на тему удивительно яркого сновидения, увиденного еще в юности. В этом сне он катился на санках все быстрее и быстрее, пока не достиг скорости света. И тогда он увидел, что звезды изменили свою форму и рассыпались цветами.

Обласканы крылом Морфея не только ученые

Немецкому философу и богослову Альберту Великому приснился план Кельнского собора. Итальянскому поэту Данте Алигьери – «Божественная комедия». Русскому писателю и дипломату Александру Грибоедову – пьеса «Горе от ума». Немецкому поэту Иоганну Гете – вторая часть трагедии «Фауст».

У Достоевского во сне родилась тема «Подростка», у Пушкина – идея «Пророка». Английский писатель Роберт Луис Стивенсон неоднократно утверждал, что свои литературные произведения он видел во сне, словно продолжительный сериал, и мог в дальнейшем видеть сон с того места, на котором остановился в предыдущую ночь. Кроме того, ему могли сниться истории, которые он потом записывал и продавал. Таким образом, появилось знаменитое произведение «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда». Совершенно обычный сон при внимательном его анализе становился для Стивенсона сюжетом для новой повести или рассказа.

Подробно об использовании своих сновидений написал в своей книге «50 магических секретов мастерства» Сальвадор Дали. В ней он, в частности, настоятельно рекомендовал начинающим художникам поспать непосредственно перед тем, как начать работу над картиной. «Я верю в сновидения, потому что мой мозг работает наиболее остро, когда я сплю», – писал он.

В истории музыки самый красивый пример – это история итальянского скрипача и композитора VIII века Джузеппе Тартини. Ему приснился сон, в котором он продал свою душу дьяволу, и тогда дьявол взял скрипку и с удивительной виртуозностью начал играть. Сам Тартини так потом рассказывал о сне: «Произведение, которое я потом написал, называется «Соната Дьявола». Это лучшее из всего, что я создал, но много ниже того, что я слышал во сне».

Композитор Рихард Вагнер писал о своей опере «Тристан и Изольда»: «Мне все это приснилось. Никогда бы моя бедная голова не придумала ничего подобного целенаправленно».

Композитор Иоганесс Брамс взял из сна основную тему своего «Первого концерта для фортепиано».

Об использовании снов в творчестве говорили и кинорежиссеры Ингмар Берман, Акира Куросава, Клод Лелюш, Роберт Альтман, Федерико Феллини.