Всё что может Республика (СИ)

Вольд Владимир Всё что может Республика

Начало весны в чём-то похоже на конец осени. Та же промозглая сырость, тяжёлое небо над головой, только вместо грязи - неопрятные кучи почерневшего снега. Всё меняется, когда в разрыв пелены облаков бросается солнца луч. Радостно прыгают воробьи, оживает весёлыми красками улица. Даже некрашеные фасады домов, кажется, смывают оттенок разрухи в пользу благородной старины.

Сорок второй дом по улице Некрасова, сколько Борис себя помнил, был занят под государственные учреждения, столько и не ремонтировался. Сия участь избежала его даже в тучные годы нефтегазового ренессанса, когда чиновники имели свойство пилить бюджет на декорирование подведомственной территории, но до данного объекта так и не добрались. Именно поэтому их встречал обшарпанный фасад, устремлённые в затемнённую высь потолки и огромные скрипучие двери, оставшиеся в наследство, кажется, со времён строительства в 30-х годах. Впрочем, не сказать, что это не нравилось Борису. Наоборот, это место будило далёкие воспоминания детства, когда он совсем мальчишкой блуждал по хитросплетению казённых коридоров. Как давно это было...

Впрочем, некие изменения присутствовали. В памяти Бориса всплывали воспоминания о сонном бюрократическом царстве, неторопливых клерках в лице бесформенных женщин сильно за сорок, вальяжной атмосфере государева учреждения. Сейчас было иначе. На блеклых стенах, помнивших сталинские пятилетки, висели табло электронной очереди, перемигивались светодиоды вай-файных баз, по коридору суетно и весело носились секретари и референты. Что взять с молодёжи - ей на месте не сидится. Тяжёлые двери кабинетов делили внутренне пространство на две части: коридор, отданный на откуп длинноногой молодёжи, и рабочие кабинеты, где бал правил люд пенсионного возраста. Казалось, что иных возрастных категорий само здание не приемлет по неизвестным причинам. Впрочем, Борис предпочитал не акцентировать на этом внимание.

Их ждали в Комитете Социальной Справедливости, который неожиданно для них располагался в бывшем актовом зале. Они пришли чуть ранее назначенного срока, поэтому пристроились в конец небольшой очереди, где, ожидая вызова, коротал время высокий сухой старик и молодящаяся женщина лет под пятьдесят. Женщина оказалась знакомой жены. Они когда-то учились вместе. Борис её смутно припоминал, хотя давно не виделись.

Женщины принялись щебетать о своём насущем, Борис лениво прислушивался к их разговору, а в памяти постепенно формировался образ жёниной сокурсницы. Та любила хорошую жизнь, успешно лезла наверх, но какими-то особыми гадостями не запомнилась. К тому же имела одну хорошую,с точки зрения Бориса, черту: всегда была проста в общении. Вот и сейчас они с женой принялись вспоминать мир за пару геологических эпох до нынешнего момента. Эпох, к сожалению, не очень весёлых. Даже Инне пришлось не сладко. Рушились карьеры, брачные узы, да что там личные печали - государства, что считали себя вечными, пали, погребая под своими обломками несчастных сограждан. А на их развалинах начиналась новая и очень суровая жизнь. В итоге мужа нет, детей нет. Инна небольшой клерк в государственном приюте Последней Надежды. Работа унылая, возраст (не смотря на женские ухищрения) давит. Услышала о госпрограмме "Вторая Судьба", по протекции записалась на комиссию.

Борис с женой, в отличие от Инны, о такой программе раньше не слышали, а полученное приглашение было для них неожиданностью. В официальных проспектах было указано, что связана она с профилактикой здоровья дееспособных граждан предпенсионного возраста, поэтому жена Бориса настояла на обязательном посещении. Благо возраст и перенесённые жизненные неурядицы к особому здравию не располагали. Бориса только удивило, что вместо медицинского учреждения, в чью компетенцию по здравому смыслу входил данный вопрос, их принимали в административном здании Комитета Социальной Справедливости. Впрочем, ждать осталось не долго.

****

Председатель комиссии окинул взглядом вновь вошедших. Конечно, фотографии, и даже не одна, были приложены к делу, но визуальный контакт был очень важен. С одной стороны, оценивать претендентов надо было холодно и рационально, с другой, некая эмпатия облегчала решение. А в данном случае ситуация была пограничной.

Перед ним сидели мужчина и женщина под шестьдесят. Хотя председатель точно знал мужчине 52, женщина его чуть моложе. Муж и жена ещё до Большого Писеца. Не всем так повезло. Впрочем, и для них БП был не сахар. Сухие, с выбеленными волосами, с тонкими полосками крепко сжатых губ. Казалось, что перед председателем не муж и жена, а брат и сестра - настолько они походили друг на друга своим обликом.

Он ещё раз пробежался по анкете. У мужчины полная гражданская выслуга. С первых дней в ополчении, дорос до начальника штаба батальона. Ранения, награды. Комиссован по состоянию здоровья. Трудится в инфраструктурном комитете. Жена гражданин с выслугой первого класса. Работа, работа, работа.