Всё, что мы потеряли

Оливер захохотал, и я почувствовала щекотку в грудной клетке. Мой брат… потрясающий. Такой преданный. Верный себе. Когда ком в горле стал совсем твердым, я заставила себя взять эмоции под контроль. Я смогла. Потому что он не Аксель. Он не тянул меня все ближе и ближе к краю, а оставлял пространство, без которого я могла задохнуться.

Мы молча гуляли по улицам Байрон-Бея и остановились у «Мисс Маргариты», маленького симпатичного ресторана мексиканской кухни, в который иногда ходили с родителями. Оливер взял меня за руку, когда я застыла в сомнении.

— Пойдем, Лея. Сто процентов Аксель морит тебя голодом со своими вегетарианскими заморочками. Не говори мне, что у тебя не текут слюнки от мысли о мясном тако.

Мы сели за столик на террасе с видом на улицу с парой магазинов и море.

Заказали на двоих буррито и тако.

— Мм, боже, это правда стоит каждого доллара, который мы заплатили, — сказал Оливер, облизываясь. — Ты не представляешь, как ужасен мексиканский ресторан около моей работы. В первый раз я едва не потребовал назад деньги, но, знаешь, он только открылся, и я не хотел устраивать сцен перед другими клиентами. — Он облизал пальцы. — Обалденный соус.

— У тебя все хорошо на работе?

Я не очень много спрашивала его об этом. Не потому, что мне было неинтересно, а потому, что я чувствовала себя такой виноватой, такой плохой… Знать, что мой брат растрачивает свою жизнь, занимается нелюбимым делом, чтобы заботиться обо мне…

— Ага, конечно, все нормально.

— Оливер, я тебя хорошо знаю.

— Всякое бывает. Это не Байрон-Бей, ничто с ним не сравнится, сама понимаешь. — Он вздохнул и передал мне половину буррито. — И есть девушка, которая иногда все усложняет.

— Что за девушка?

— Моя начальница. Хочешь, расскажу прикол? Если только ты улыбнешься, как раньше.

Я улыбнулась в ответ, увидев, как блестят его глаза и каким расслабленным он выглядит, откинувшись на спинку стула.

— Другое дело. Ты такая красивая, когда улыбаешься. Ты в курсе?

— Не меняй тему, — сказала я ему немного смущенно.

— Ладно. Но никому не говори.

— Конечно, нет.

— Клятва брата и сестры.

— Ага, — ответила я, хотя знала, что он так делает, чтобы оттянуть разговор и удержать мое внимание.

— На второй день в Сиднее я все еще ночевал в отеле. Мне было скучно и тоскливо, поэтому я пошел в бар, чтобы пропустить стаканчик.

Я был там уже около двадцати минут, когда появилась она. Невероятная. Я спросил, могу ли я чем-то угостить ее, и она согласилась. Мы немного поболтали и потом… ну ты понимаешь, оказались в моей комнате.

— Не говори со мной так, будто я ребенок.

— Ладно. Я с ней переспал.

Я сдержала смешок.

— И как ты думаешь, кого я увидел следующим утром, когда мне велели пройти в кабинет начальницы, чтобы познакомиться с ней?

— Серьезно?

— Ага, блин. Там была она.

— И что?

Оливер улыбнулся и глубоко вздохнул, как будто доказал себе что-то, чего не мог сделать долгое время. Я поняла это, когда увидела удовлетворение в его глазах, и осознала, что я не думала ни о чем другом, просто была тут, существовала в моменте, слушая брата. И это было так нормально, так обыденно.

— Может, пойдем уже?

Он кивнул и пошел заплатить.

Я еще немного посидела на террасе, пытаясь разобраться в своих чувствах. Я как будто парила среди пустоты, в лимбе, в застывшем и живом одновременно, полном контрастов и неувязок, страхов и желаний.

Оливер не нарушал тишину на обратном пути. Когда мы дошли до знакомой мне улицы, я резко остановилась.

— Можно я сама дойду до дома?

— Разве не тут живет Блэр?

— Ага. Мне нужно поговорить с ней.

— Ладно. Поцелуй меня.

Он наклонился, чтобы я достала до его щеки, и затем удалился быстрым шагом. Я немного постояла в том же месте, пока не набралась смелости, чтобы позвонить в дверь. Открыла миссис Андерсон. Она удивилась, но в конце концов сожаление победило, и ее темные глаза наполнились слезами. Я опустила голову, потому что не выносила жалость.

— Ничего себе, милая! Какое счастье — видеть тебя здесь. Уже столько времени… — Она запнулась на середине фразы и отошла в сторону. — Блэр в своей комнате. Хочешь чего-нибудь? Сока? Кофе?

— Спасибо, но нет.

Она указала мне дорогу к спальне своей дочери. Я пересекла коридор на трясущихся ногах. Пульс зашкаливал. Столько счастливых моментов я провела тут…

Я задержала дыхание и постучала в дверь, прежде чем открыть.

Увидев меня, Блэр поднесла руку к груди.

— Поверить не могу! — Она улыбнулась и, бросившись мне навстречу, ударилась мизинцем о кровать. — Ой, блин! Ничего, все нормально. Боль только у нас в голове, так говорят, да? Давай, иди сюда, садись. Все хорошо? Что-то случилось? Потому что, если тебе что-то нужно, ты знаешь… Ну да, ты все знаешь.

— Мне ничего не нужно. Я просто хотела извиниться.

У меня было ощущение, что я целыми днями только и просила прощения. Но я чувствовала себя такой виноватой, такой плохой, такой испорченной… Я знала, что причиняю боль людям, которых люблю, но я не могла избежать этого, потому что альтернатива была слишком… просто-напросто слишком.

— И за что?

— За то, что случилось на фестивале.