Всё, что мы потеряли

— Оливер уже устал говорить тебе, чтобы ты включал телефон и держал его при себе. Ты живешь тут в отдалении и с девочкой на попечении, а вдруг с вами что-то случится? А если ты споткнешься и сломаешь ногу? Или на вас акула нападет, пока вы будете в воде? Или?..

— Черт возьми, мам! — воскликнул я удивленно.

— Черт возьми! — закричал мой племянник Коннор.

— Потрясающе, — проворчал Джастин.

К счастью, Эмили рассмеялась, за что получила укоризненный взгляд от моего брата, который вышел с мальчишками на террасу. За ними, как всегда улыбаясь, отправился отец. Я остался там, все еще немного потерянный, и наблюдал, как мать выгружает пять или шесть контейнеров с готовой едой в холодильник и дюжину пакетированных супов в шкаф. Лея приготовила кофе, пока Эмили болтала с ней и спрашивала, как идет учеба в школе.

— Я принесла тебе витамины.

Моя мама потрясла полным пузырьком перед нашими носами.

— Зачем? Я в порядке.

— Тебе будет лучше.

— Я плохо выгляжу или что-то подобное?

— Нет, но кто знает. Недостаток витаминов — причина многих болезней, и не только цинги из-за недостатка витамина С, но и рахита, если не хватает D, а еще других проблем, например бессонницы, депрессии, несварения желудка. И даже паранойи!

— А, ну этим я, конечно, страдаю, мам. Иногда я так боюсь, что моя семья притащится ко мне домой, не предупредив, но потом меня отпускает, и я облегченно вздыхаю, осознав, что я один и это просто мои фантазии.

— Не болтай глупости, сынок.

Я налил себе вторую чашку кофе за день и спросил громко, хочет ли кто-то тоже. Только Джастин согласился. Я приготовил ему кофе и вышел на террасу, где в конце концов собрались все. Отец сидел в гамаке с богемным видом и говорил вещи типа «Здесь веет спокойствием» или «Мне нравится эта движуха у тебя дома».

— Итак, ты снова серфишь? — спросила Эмили у Леи, пока один из ее отпрысков карабкался по ней.

— Немного. Мы договорились с Акселем.

Лея посмотрела на меня, и я уловил связь, которая начинала устанавливаться между нами. Я понял, что только мы знали, что происходило в эти месяцы, и мне понравилась эта мысль.

— Ты заставляешь ее? — спросил Джастин.

— Конечно, нет! Да и если да, то какая разница?

Я засмеялся, увидев, что он сконфужен.

— Он не заставляет меня, — соврала Лея.

— Я надеюсь, — отрезала моя мать.

— Я тоже хочу серфить! — закричал Макс.

— Научись у дяди, и будешь огонь! — вставил папа.

Его комментарий вызвал разные реакции — от «Это звучит смешно, Даниэль» у моей мамы до отвращения на лице у Джастина и одобрительных возгласов моих племянников, которые балансировали на серфах на другом конце террасы.

Пятнадцать минут спустя мы уже были в воде. Я посадил близнецов на широкую и длинную доску и поплыл к лайн-апу. Отец воодушевленно двигался рядом. Все остальные сидели на песке, болтали и ели выпечку, которую мама принесла из кафе.

— Я хочу встать! — Коннор зашевелился.

— Нет, это попозже. Сегодня сидя.

— Пообещай, что однажды…

— Обещаю, — прервал я его.

Коннор держался за край доски, когда волна покачивала ее. Мы проделывали это какое-то время, пока Максу не надоело и он не скинул своего брата пинком с доски. Я оставил их в воде, играющих и смеющихся, и посмотрел на отца.

— Лея хорошо выглядит, — сказал он.

— Она делает успехи. Она справится.

— Ты стараешься.

— Почему ты думаешь, что это моя заслуга?

— Потому что я тебя знаю: если ты втемяшишь себе что-то в голову, ничего не поделать. Я помню, когда ты спросил меня, почему скарабеи такие толстые, не потому ли, что у них внутри маргаритки. Мы только переехали, и ты увидел их на картине Дугласа, такой странной, разноцветной. Я всегда шутил, что он нарисовал ее под травкой. Я ответил тебе, что нет, но, конечно же, не убедил, ты хотел увидеть это собственными глазами. Два дня спустя я нашел тебя на террасе, где ты потрошил несчастного скарабея. А сейчас посмотри на себя, вегетарианец.

Я засмеялся.

— Интересно, почему он это нарисовал?

Я отлично помнил ту картину Дугласа: разноцветные вихри вокруг множества цветов и скарабеев темно-фиолетового оттенка, распоротых сверху донизу и полных маргариток.

— Ох, он был таким. Творил магию. Такой непредсказуемый.

— Черт, — я глубоко вздохнул. — Я по нему скучаю.

— Я тоже. По ним двоим.

Мой отец отвел взгляд. Он выглядел грустным, что редко с ним случалось. Папа кивнул в сторону доски, на которую пытались вскарабкаться близнецы.

— Тебе стоит оттюнинговать ее. Будет прикольнее.

Я спрятал улыбку.

Все уехали к обеду, и мы с Леей снова остались наедине в нашей повседневной тишине. Вечером я занялся логотипом и парой рекламных картинок для нового ресторана — заказ надо было сдать в начале недели. Лея слушала музыку в комнате, и я решил дать ей отдохнуть. Она не вернулась к рисованию, а я не просил об этом. Пока что.

Когда стемнело, мы сели поужинать на террасе.

Я отнес тарелки в дом и захватил толстовку: почти наступила зима, и вечерами было свежо.

Я сел рядом с Леей на подушки.

— Ты правда не хочешь попробовать?

— Нет. Ты похож на сумасшедшую бабулю с чаем.

— Все шутишь… Ну ладно, ладно.

Лея скромно улыбнулась, но тут же помрачнела.