Всё, что мы потеряли

Лея сморщила нос, но не стала возражать, а начала вытирать кисти и собирать материал. Я пожелал ей доброй ночи и зашел в дом, оставив ее одну.

Джулиан Рокс (одно из самых популярных мест для дайвинга) — в двадцати минутах от дома. Мы загрузили часть оборудования в багажник пикапа, остальное решили взять в аренду в дайвинг-центре. Я завел мотор и включил музыку погромче. Несмотря на зиму, стояла хорошая теплая погода. Мы миновали дикие пляжи и тропическую сельву, и я вспомнил, почему чувствовал такую привязанность к этой части света.

— Ты очень быстро едешь, — прошептала Лея рядом со мной.

— Прости. — Я немного притормозил. — Так лучше?

Она едва проронила полслова, когда мы приехали и начали готовиться к погружению, но мне нравилось видеть ее сконцентрированной и решительной, такой цельной. На пляже было несколько серферов. Мы сели в катер с другими людьми и удалились от берега. Лея, задумчивая, сидела рядом со мной, пока я болтал со старым знакомым, инструктором по дайвингу. Вскоре мы остановились.

— Ты готова? — Я посмотрел на нее.

— Да. Я… Я хочу.

Я покончил с деталями и осмотрел ее снаряжение.

— Ты первая, ладно? Я за тобой.

Когда подошла ее очередь после погружения двух ребят, она села на борт катера, спиной к воде, и оттолкнулась. Тогда я почувствовал что-то странное, увидев, как она погружается. Беспокойство. Чертово чувство тревоги. Мне это понравилось и не понравилось одновременно: странно чувствовать что-то такое перед иррациональностью мысли.

— Я пошел, — сказал я инструктору.

И сразу увидел ее метрах в десяти от себя. Море было спокойным. Джулиан Рокс — это океанический заповедник, где смешиваются теплые и холодные течения и обитают множество живых организмов. Через несколько минут мы заметили пятнистую акулу и электрического ската. Лея протянула руку к стае рыб-клоунов, которые при виде нас бросились врассыпную. Я догнал Лею, когда она задержалась у огромной черепахи и перестала двигаться посреди тысячи рыб, окруженная взрывом цвета в самом сердце океана. Это изображение отпечаталось у меня в голове, как будто я мысленно сделал фотографию. Лея излучала спокойствие, в ней смешались разные тона и первобытная красота…

Уже на берегу мы пообедали в тайской забегаловке. Мы заказали лапшу, рис с овощами и суп дня.

— В котором часу мы поедем обратно?

— Почему ты спрашиваешь? Ты спешишь?

— Я сказала Блэр, что, возможно… возможно, я могла бы выпить с ней кофе вечером.

— Ты мне не сказала. Конечно, я подкину тебя, куда скажешь, как только мы закончим есть. Что насчет дайвинга? Тебе понравилось?

Лея улыбнулась по-настоящему, оживленная и довольная.

— Я уже почти и не помнила столько цветов… — Сказала она в то время, как мешала палочками лапшу, которую нам только что подали. — Желтые, оранжевые, голубые рыбки… А черепаха вообще классная. Обожаю черепах, у них такая морда…

— Господи, как вкусно! — Я облизнулся.

— Ты всегда такой, да?

— Такой клевый? — Я приподнял бровь.

— Наслаждаешься каждым моментом.

— И да и нет. У меня тоже бывают разные периоды.

— У тебя когда-нибудь было все плохо?

Я вздохнул и отложил палочки.

— Конечно. Много раз, как и у всех. Это неизбежно, Лея. И это не плохо, и не должно быть плохо: такова жизнь. Есть хорошие моменты, а есть плохие. Я думаю, что фокус в том, чтобы преодолевать плохие и наслаждаться хорошими. Что еще нам остается?

— Не расскажешь про эти моменты?

— Хм. Что ты мне дашь взамен?

— Ты прикалываешься?

— Ладно. Заключим договор.

Мне понравилось, что она шутит, хотя мы оба знали, что говорим о серьезном деле. Я вытянул ноги под столом, почти касаясь ее ног. В тайской забегаловке размещались всего около пяти деревянных столов, и мы сидели в углу.

— Вот уже несколько месяцев я спрашиваю сам себя… — Я почесал подбородок. — Как это возможно, что ты ежедневно слушаешь Beatles? Это же прямая связь с ними, с твоими родителями. И ты делала это с первого дня, когда проводила все вечера, закрывшись в своей комнате с наушниками на голове.

Лея отвела взгляд, немного нервничая.

— Мне это было нужно. Я не могла… не могла оставить это позади, мне нужно было забрать это с собой. Не знаю, Аксель, у меня нет ответа, да и нет логики в большинстве вещей, которые я чувствую или делаю, потому что я сама себе противоречу постоянно.

— Мы все это делаем иногда.

— Да уж. Я только знаю, что мне необходимы эти песни, слушать их. — Она замолчала, сомневаясь, и добавила: — Все, кроме одной.

— Что ты имеешь в виду?

— Here comes the sun. Эту нет.

— А почему? — спросил я.

Лея провела пальцем по бороздке на деревянном столе и погладила ее, продолжая траекторию этого небольшого несовершенства. Она набрала воздуха и посмотрела на меня.

— Эта песня играла, когда случилась авария. Я попросила папу поставить ее.

— Лея, я не знал.

Я протянул руку, чтобы накрыть ею ладонь Леи, но она отдернула ее раньше, чем я успел дотронуться.

— Поговорим о тебе. О твоих плохих периодах.