Всё, что нужно для счастья

Чего это он? Пальцы мои отпускает и той же рукой, что только что нежно меня касалась, приглаживает взъерошенные на макушке волосы. Они у него русые, цвета... Да чёрт его знает, какого. Как по мне, так самого красивого...

- Сам остаться надолго не смогу, Вась. У меня с середины июня семь заказов: два юбилея и пять свадеб. Я уж молчу о студийных съёмках. Отстреляюсь и вернусь.

- Зачем? - выдаю, а про себя думаю: ну чем не дура? Ясно зачем, он же теперь отец. День — полтора и столичная лаборатория официально подтвердит его статус.

- Чтобы рядом быть, - только он так на меня смотрит, словно не в тесте дело. Убирает со стола недопитую бутылку, просто опуская её на пол у своего стула, и залпом приговаривает стакан ледяной воды. - Что с работой делать будешь?

- Уволюсь. Толик мне ни за что такой длинный отпуск не даст.

- А жить на что? И ипотека? - я мычу в голос, роняя голову на сложенные на столе руки, а Некрасов лишь глаза закатывает, мол, в этом вся ты, Вась, опять ничего не продумала! - Ладно. Я на новую камеру собирал, хватит и на жилье, и на питание. А там видно будет. Сама знаешь, летом заказы рекой текут.

Знаю. И про то, что невесты уж больно любят позировать на фоне зелёной листвы, и про то, что женихам это влетает в копеечку. А вот чего не пойму, так это зачем он сейчас такими обещаниями разбрасывается? Сейчас, когда заветную бумажку, подтверждающую Веркины слова, ещё не получил?

- Не нужно. Что-нибудь придумаем. Это же Москва, работай не хочу.

- Нужно, Вась. Кому мне ещё помогать, если не тебе? - теперь ясно зачем. Смотрит не отрываясь на мои раскрасневшиеся щёки и, стиснув зубы, нехотя встаёт с места. Уборку затеял.

- Максим, - а мне вот не по себе, оттого, что он ведёт себя так, словно я до сих пор для него не чужая. - Неправильно это.

- Это где это такое написано? Что правильно, а что нет? Деньги мои, как хочу так и распоряжаюсь. А если тебе так легче будет, считай, что я Соньке долг возвращаю. За пять лет сумма набежала немаленькая.

- Но ты же до сих пор не веришь. А если окажется, что Вера нас надула? Тогда что?

- Тогда всё ещё проще - люблю я тебя. Кто меня за такое осудит?

Господи... Душно-то как... Вздрагиваю от такой прямоты и всё на спину его таращусь. Крепкую, напряженную, словно из камня высеченную... Хочу что-нибудь ответить, да только в голове пустота.

- Я всё просрал, Вась. По собственной дурости. Единственного человека, ради которого хотелось горы сворачивать, и того потерял... Нет у меня теперь ни семьи, ни цели. Пусть хоть у тебя получится - врача другого найдём, если понадобится, за границу её повезём. Главное, не хорони Веру раньше времени. Я вот однажды руки опустил, теперь себе этого простить не могу.

Кран капает. Громко так. Словно не вода это, а град размером с куриное яйцо. Тук, тук, тук о металлическую мойку... Ему бы вентиль затянуть потуже, а он застыл. Не поворачивается, словно боится, что обернись - наткнётся на моё безразличие.

Даже пёс и тот, забился под мою табуретку и не решается нарушить повисшую тишину своим лаем. Сказать что-то надо, только где моя говорливость, когда она так нужна? Сижу, как приклеенная, и только губами воздух хватаю.

- Я за этот год столько всего передумал... Всё понять пытался, как мы с тобой до развода дошли. И понял, Васён, права ты была. Я и вправду предатель. И не в Вишенках дело. Всё куда раньше началось, с этой чёртовой машины.

О чём это он? Сейчас во всех изменах признается? Закусываю губу, отчётливо осознавая, что никогда не окажусь готова услышать подобное с его уст, но продолжаю сидеть. А он, наконец, находит меня глазами.

- Надо было сразу её покупать, а я зачем-то разговор о суррогатном материнстве поднял. Пообещал тебе больше этой темы не касаться, а всё равно сделал. Два года о детях не думал, а тут Терентьеву позавидовал, да и ты... - он горько усмехается, а я плечи растираю - холодно. - Чёрт меня дёрнул снимать их выписку... Мы ведь хорошо жили, Вась. Ты улыбаться, наконец, начала, нашла свои плюсы в жизни без детей. Временами даже казалось, что смирилась, а я всё испоганил. До сих пор помню, как ты тогда на меня посмотрела... Щёлкнуло в тебе что-то.

Он опять бутылку берёт. Там осталось грамм пятьдесят и он допивает их даже не поморщившись. Кулак подносит к губам, делая глубокий вдох, и отходит к окну. А у меня от его слов начинают рубцы на душе кровоточить... Плюсы... Это тот случай, когда минус на минус... Мне не нужно вставать по ночам, баюкая маленький комочек, требующий материнского внимания. Не нужно до утра пихать ему грудь, теснясь на краю нашей с Максимом кровати, ведь в люльке ребёнок спать наотрез отказывается... А это значит, что здоровый сон до конца моих дней мне обеспечен... Хорошо же? Я себя убедила, что да.