Всё, что нужно для счастья

Про Вишенки, будь они неладны. Если б не Васин зоркий глаз, я бы наутро даже не вспомнил, что они на той заднице красовались. Ни подробностей, ни разговоров, что вёл с молоденькой девицей, без энтузиазма щёлкая её в перерывах между опустошением бутылок с водкой. Зато чувство, что скрутило меня, едва я распахнул глаза, до сих пор живо внутри - отвращение. К себе. И к тому, что в тридцать я постиг истину: страшно и больно терять любимую жену, осознавая, что всему виной лишь её воображение. Но в разы больнее и куда ужаснее просрать всё из-за собственной глупости. Ведь только дурак после долгого спора пойдёт и подпишется под каждым навешанным на него обвинением.

-Напился в хлам и рубанул сплеча, чтоб если не Ваське, так самому уже назад не вернуться. Пьяных всех философствовать тянет. Я до того допился, что убедил себя, что так даже правильно. А когда протрезвел, понял, что и муж я говно, и философ из меня дерьмовый. Потому что с ней как на пороховой бочке, а без неё в миллион раз поганей.

На Веру больше не смотрю. Вывалил свои мысли и концентрируюсь на шортах, что валятся из рук прямо на мокрый песок и теперь пестреют влажными пятнами. А женщина молча о чём-то раздумывает… Похоже, и сама не рада, что эту тему подняла.

- Может, ты сдаёшься рано? - спрашивает спустя пару минут, когда я от нечего делать забрасываю в воду уже десятый камень и буравит тяжёлым взглядом мою спину. - Жизнь ведь такая штука... Иной раз толкает нас на грабли в поучительных целях.

- Васёне это скажи, - усмехаюсь и теперь отряхиваю ладони. - Не простит она, Вер. Если б я знал, что сделать, чтобы искупить вину, сделал бы. Только нет ничего, чем бы можно было это загладить. Звезду с неба достать?

Нереально. Разве что собственную жизнь отдать, но мы не герои блокбастера, чтобы мне представилась такая возможность. Из всех опасностей, что подстерегают нас - только Веркины метастазы, но я и тут бесполезен.

- Хрень это всё: разговоры, звёзды. Хоть ты мозоль на языке натри, извиняясь, если человек не готов дать шанс, счастливого будущего не видать.

А Васька точно не готова. Это в её глазах читается. Как и обида, приправленная болью и щедрой щепоткой разочарования.

Вздыхаю, в последний раз глянув на простирающийся перед взором пейзаж, и, развернувшись на пятках, подхожу к Васиной сестре:

- Завтракать пошли, - протягиваю руку и стоит ей коснуться моих пальцев, аккуратно ставлю на ноги. - Васёна не придёт. Наверняка уже до дома дошла.

Чтобы со мной тут наедине не торчать. Ей же невдомёк, что Верино купание подошло к концу.

Шагаю впереди, лишь по шелесту травы за спиной, догадываясь, что женщина идёт следом, и Васины шорты так крепко в кулаке сжимаю, что аж тошно становится... Нужно завязывать. Приедем в город, все вещи ей верну. Буду Соньку на прогулки брать, ограничиваясь простым "привет" и "нужно ли чем-то помочь?". Один хрен, я не врал - точка жирная, никаким ластиком не сотрёшь...

- Давай я всё-таки помогу? - а вот сестра её так не считает. Обгоняет меня, отрезая путь к дому, что уже виднеется за листвой, и решительно выпячивает подбородок.

- Чем? - макушку чешу и всё вперёд поглядываю - вдруг Вася мелькнёт. А то даже твёрдое решение перестать по ней убиваться не мешает мне злиться на чёрные плавки, которые не станет разглядывать только ленивый.

- Не знаю. В крайнем случае на смертном одре за тебя попрошу? Умирающим никто не отказывает.

Она глаза таращит, не моргая, а я так и стою с открытым ртом... К её юмору, вообще, можно привыкнуть?

- Точно, так и сделаю, - наверное. Потому что стоит ей убеждённо кивнуть, как я, сам того не замечая, начинаю хохотать. Громко. Так громко, что даже лай бегущего за нами терьера мне удаётся расслышать лишь тогда, когда он проносится мимо, врезаясь влажным носом в мою щиколотку. И всё равно успокаиваюсь не сразу. Зато мгновенно, ведь кулачок у Васи маленький, а бьёт безжалостно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ну, Верка, трещотка! Вечно ей нужно свой нос в чужие дела совать! Ещё и крапива эта... Пять минут простояла в одних трусах да короткой футболке в зелёных зарослях и теперь ноги огнём горят. Вот что значит подслушивать!

- Я думал, ты уже до дома добралась, - Максим протягивает мне шорты, но даже не помышляет отвернуться, без стеснения пялясь на мои бёдра. А я от нервов в штанину ногой попасть не могу.

- С голой задницей? Я что, по-вашему, совсем того?

Хотя, зачем спрашиваю? Им бы только посмеяться - переглядываются и, будто сговорившись, пытаются улыбку спрятать. Вера козырёк кепки пониже опускает, а Максим кулак ко рту подносит, неестественно покашливая.

Господи, мне одной тошно? Мыслей в голове целой рой, а эти чёртовы шорты никак не хотят натягиваться. Кажется, уже целую вечность мучаясь, прыгая на месте, как неуклюжая цапля!