Всё, что от тебя осталось

Теперь мы практиковали выходы в астрал довольно часто. В подавляющем большинстве случаев пациенты моей тети видели нечто, незримое глазу, что вызывало ненормальность их поведения. Выйдя на нужный уровень, я вполне был способен разглядеть их визитеров и отправить их с миром. Даже санитары уже не удивлялись моему здесь появлению, лишь каждый раз подшучивая надо мной. Для каждого блуждающего духа, находилось напутственное слово, а если оно не помогало, я применял умелую ложь. У меня была сотня сценариев в запасе и еще сотня всевозможных доводов. Я, словно профессиональная гадалка, нащупывал вопросами больное место человеческой души, обнадеживая лживыми обещаниями. Но какой бы ценой не давались уговоры, моей целью оставалось – вырвать духа из замкнутого круга череды предсмертных событий.

Я поднялся на этаж выше, стараясь не трогать слизкие перила, до которых добралась плесень. Здесь было полно воды и меня, наконец, перестал волновать тот факт, что я минуту назад промочил ноги. Я свернул налево и понял, что теперь только вплавь. Вместо пола сверкала черная водная гладь, зловеще отражая лунное свечение сквозь решетки высоких окон. Я осторожно спустился с лестничного уступа, вскоре оказавшись по пояс в воде.

«Да, что тут произошло? Такого ещё не было!»

Коридор был лишен дверей, и лишь вдали виднелся одинокий вход в палату. Я шёл, осторожно нащупывая рыхлое дно. Полы халата всплыли, затрудняя движение, а тапки то и дело норовили соскользнуть со стоп. Я почти добрался до места, лишь на мгновение задержав свой взгляд на этой черной глади. Полтора года назад мои руки дрожали, нерешительно застыв над гнилым пнем в Гленамар.

«Удивительно, во мне не осталось ни капли страха перед этим местом».

Я был уверен, что ни один из уровней загробного мира не изменился с того времени, но видел насколько изменился я сам. И мне явно нравились эти перемены.

Из раздумий вырвал нарастающий детский плач. Подойдя ближе к палате, я с немалым удивлением обнаружил, что её дверь напоминает автобусную. Ее складывающиеся створки застыли в полузакрытом состоянии, преграждая мне путь. Я заглянул в небольшую щель – на сидении из кожзаменителя сидела молодая женщина. Она нервно качала небольшой сверток, в тщетной попытке успокоить малыша. Под её ноги поступала вода, подбираясь к ребенку всё ближе и ближе. Вдруг женщина вскочила на кресло, сгибаясь, словно незримая автобусная крыша не дает ей встать в полный рост. Я не понимал, что происходит, но уже спустя несколько секунд меня прибило к двери мощным потоком темной воды. Я зацепился за край автобусной двери и снова заглянул в стремительно наполняющуюся водой комнату. Несчастная подняла малыша, как можно выше и, повернувшись к двери, истошно закричала:

– Забери его! Спаси моего ребенка!

Я понял, что обращение не было адресовано лично мне, но кроме меня спасать здесь было его некому. Уровень воды поднимался, а дверь явно заклинило. Я рванул её с силой, пытаясь опереться ногами о дно. Но ржавая раскладушка никак не поддавалась.

– Дверь заклинило, – заорал я, уже через мгновение глотая воду. – Прыгай и отдай ребенка мне!

– Я не могу, – вскоре раздался ответ, – я не умею плавать!

– Дети умеют, дети умеют плавать. Прыгай и отдай мне малыша, обещаю, он не умрет.

Я погрузился под воду и увидел переполненное ужасом лицо молодой грузинки. Она сжимала в руках свой бесценный сверток, и я протянул к ней свои руки, еле выдерживая натиск закрывающейся двери. Вдруг я ощутил в руках мягкие ткани пеленок, и пробирающие трупным холодом женские руки. Прижав сверток к груди, я вдруг понял, что твердо стою на ногах. Коридор совсем высох, в отличие от моей одежды. Раскрыв мокрые ткани, я, разумеется, не обнаружил в них никакого младенца. Это были скорее тщательно запеленованные тревоги и страхи молодой матери, от которых я успешно её избавил.

Коридор наполнился светом, и уже вскоре санитары уводили по нему ее упокоенный дух. Тот, что светился больше, как всегда, повернулся и подмигнул мне. А потом внезапно спросил:

– Как у тебя на личном?

Я немного оторопел от подобного вопроса и сухо ответил:

– Да, всё так же.

– Ты бы сходил к ней во сне, поведал, – вдруг раздался неожиданный совет.

– А что, так можно? – удивился я.

– Конечно, первый уровень, только не вниз, а вверх. Смотри, студент, не перепутай!

Мы дружно засмеялись.

Я проводил их взглядом и, закрыв глаза, перенесся в тело.

– Антон! – вскрикнула тетя Маша. – Ты же весь мокрый!

– Там было наводнение. Женщина погибла со своим младенцем. Ваша пациентка не смогла спасти малыша.

– Не смогла? – смутилась она.

– Не смогла или испугалась, там заклинило автобусную дверь. Но теперь уже всё позади, и кроме собственной совести, её больше преследовать некому.

– Молодец, – похлопала она меня по плечу. – Давай-ка переодевайся и запишем все, что ты видел.