Всё для вас, Босс! Единственная

Лийу не пришлось упрашивать дважды: дрожа от злости, замешанной на неприятном, зарождающемся чувстве страха, она потянула Ландора за собой, и вскоре они скрылись в соседнем зале.

– Так значит, их было четверо? – хрипло спросил Аджитт, внимательно глядя ей в глаза.

– Они не успели ничего сделать, – спокойно ответила Лера. – Я их убила. Всех. Заморозила. А потом разбила.

– Тебя действительно опасно злить, – серьёзно сказал Аджитт. Внутри восхищение её силой и смелостью боролись с желанием броситься за Лийей и жестоко наказать её. Быть может, отдать своей охране и смотреть, как они с ней развлекаются. И чтобы Ландор видел. А потом вернуть её ему, пусть женится.

– Это в прошлом, – заметив, что Аджитт ушёл в себя, а на острых скулах заходили желваки, Лера накрыла его ладонь своей и нежно погладила костяшки. Он вздрогнул, возвращаясь в реальность. – Меня это больше не волнует, правда.

– Давай уедем, – ответил он. – Продолжим наш ужин дома. Вдали от любопытных глаз.

В машине Аджитт позвонил Аэрсу, приказав накрыть стол на двоих в оранжерее. Лера плотнее запахнулась в мех, прижимая к себе букет, касаясь губами нежных лепестков. Сегодняшний вечер казался не просто сдвигом в их отношениях – огромным шагом навстречу друг другу.

– У тебя ядовитый язычок, ты знала об этом? – заговорил Аджитт, когда они выехали за пределы Милларда.

– О, да, – довольно улыбнулась Лера, – подожди, я ещё ей устрою свадьбу. Без криков и скандалов, конечно же.

– Не думал, что это скажу, но я уже жду эту свадьбу. – Аджитт улыбнулся и добавил: – И нашу тоже.

– Я тоже жду, – тихо ответила Лера, вспомнив о совместном полёте. Почему так несправедливо, почему они не могут обратиться прямо сейчас, почему Аджитт вообще лишён этого дара – обращаться по желанию? Только сейчас она в полной мере поняла, что крылось за словами Ракеша, когда он рассказывал о свадьбе и том, как прекрасно увидеть другого дракона в истинном облике. Лера покосилась на Аджитта: интересно, каков он? Могучий, чёрный, невыразимо прекрасный… Под кожей зашевелились мурашки, прошлись волной от затылка до кончиков пальцев. На ум пришло пророчество о том, что, только когда соединится несоединимое, драконы обретут способность летать. Что, если это несоединимое – это они с Аджиттом? Но ведь они уже вместе, неужели легенда лжёт? Или речь шла об их детях? Лера незаметно коснулась живота, нежно погладила и задумчиво улыбнулась.

Вскоре они добрались до резиденции Чёрных. Аджитт помог ей выбраться из машины, протянул руку, переплетя их пальцы, и, не отпуская, повёл в дом. В оранжерее было тепло и влажно, в полумраке вспыхивали магические светильники, зажигаясь, когда они шли по дорожке. Хотя Лера и бывала здесь часто, не смогла сдержать восхищённый вздох, когда Аджитт развёл ветви апельсиновых деревьев. Этот уголок она точно никогда не видела: словно сошедшая со страниц журнала терраса над морем в какой-нибудь средиземноморской стране, казалось, вытяни шею – увидишь море, которое плещется где-то внизу.

Пол здесь был выложен белыми мраморными квадратами, тонкие колонны обвивали лианы, покрытые белыми ароматными звёздочками цветов, от посторонних глаз площадку скрывали апельсиновые, лимонные и оливковые деревья, а в центре стоял круглый столик с двумя витыми стульями. За столиком, в тени серебристой оливы стоял длинный, широкий диван, обитый тёмно-зелёным плюшем. Вокруг горели свечи в высоких шандалах, их свет отражался в бокалах и графине с вином.

– Очень красиво, – выдохнула она, проходя вперёд, и, не выдержав, закружилась, поднимая руки вверх. Аджитт не сдвинулся с места. Прислонившись к, казалось бы, хрупкой колонне, он скрестил руки на груди и наблюдал за ней. Наконец он медленно подошёл к столику, наполнил бокалы и протянул один из них Лере.

– Ты решил меня напоить? – игриво улыбнулась она. Такой лёгкости, нежности, интимности между ними ещё не было. Лера словно в первый раз увидела его: загадочного, невероятно красивого, сильного. И поняла – он принадлежит ей. Только ей и никому больше.

Шестнадцатая глава

Лера приняла бокал, сделала крохотный глоток, и прикрыла глаза от удовольствия – вино пахло клубникой, её нежные нотки вплетались в виноградный вкус, а после оставался лёгкий, горьковатый оттенок апельсина. Дождавшись, когда она допьёт, Аджитт забрал бокал и хитро улыбнулся: оранжерея заполнилась музыкой, нежной, обволакивающей, воздушной.

– Я же обещал, что это будет не последний наш танец, – тихо сказал он, беря за руку. Вторая ладонь наконец легла на спину. Они медленно закружились в танце, не говоря ни слова, но это молчание было уютным и крайне волнующим. Длинные, горячие пальцы пришли в неспешное движение, поглаживая позвоночник, выводя на спине лёгкие, невесомые круги.