Всё и разум

Так или иначе, Росс и Джон не упускали меня из виду довольно долго, и в конце концов я набрался достаточно храбрости, чтобы уволиться из аэрокосмической отрасли. Дело было третьего октября 1986 года или около того. Точно, именно тогда все и случилось. В банке у меня было 5000 долларов. Я подсчитал, что этого хватит на полгода, даже если я не заработаю за это время ни цента. Мне нужно было выплачивать недорогую ипотеку — ну и так далее. Но мне казалось, что надо рискнуть. Думаю, мои друзья сочли мое решение странноватым, однако поддерживали меня как могли. Если мне не очень хорошо удавалось смешить публику во время сета (так называется время на сцене), они огорчались. А такое случалось… гм… не раз. И не два. В личных беседах они всячески хвалили меня за то, что я следую призванию, однако советовали все же окучивать всю поляну. То есть на всякий случай не забывать, что я инженер. И я послушался их совета.

Тогда я больше всего боялся, что потерплю неудачу и окажусь непригодным и как артист, и как инженер. Меня одолел синдром самозванца (об этом подробнее в главе 21). Программа «Кривой эфир» выходила 26 раз в год — иногда раз в неделю, иногда с непредсказуемыми перерывами. Меня одолевала тревога, что нужно занять остальные 26 недель чем-то, что приносит доход. И считал, что мне повезло, если удавалось находить подряды. Свою жизнь я считал инженерным проектом и изо всех сил старался, чтобы все детали подходили друг к другу. Я брал заказы на проектирование в нескольких мелких инженерных фирмах в Сиэтле, а в промежутках писал диалоги и сочинял шутки для «Кривого эфира», выступал в местных клубах и время от времени снимался на телевидении.

На тот момент Росс Шафер вел не только «Кривой эфир», но и самую популярную ежедневную радиопередачу в Сиэтле и окрестностях, которая выходила как раз тогда, когда все ехали домой с работы и слушали ее в машинах. Это было очень давно («Ты помнишь, как все начиналось?»). Так давно, что самая популярная радиостанция в городе вещала в АМ-диапазоне. Для своего шоу Росс писал фальшивые интервью с несуществующими людьми, а потом читал их на разные голоса. Я слушал его каждый день — часто за чертежной доской, где выполнял заказы фирмы «Автех», аэрокосмической компании из Сиэтла, которая изготавливала дисплеи для кабин пилотов и приборные доски самолетов. Я разработал влагонепроницаемую ручку радионастройки для кабин: это такое цветистое выражение, которое попросту означает, что на нее можно пролить кофе или колу и ничего не будет. В общем, я применял свои инженерные навыки к любым заказам, лишь бы за них платили.

Так вот, в один прекрасный день, когда я слушал передачу Росса, кто-то (настоящий, живой слушатель!) позвонил в эфир, чтобы ответить на вопрос о первом фильме «Назад в будущее». Там было что-то про то, сколько электроэнергии потребовалось бы, чтобы отправить «Делореан» путешествовать во времени. Росс сказал, что правильный ответ — 1,21 «джигаватт». Такое невежество я не мог не исправить. И позвонил через несколько секунд, чтобы сказать, что мы, ученые, предпочитаем говорить «1,21 гигаватт» — через «г». Глупости, конечно, но любовь к родному языку у семейства Най в крови, и каждый хороший ботан знает, как аккуратно нужно обращаться с терминологией. Оказалось, что слушатели (по крайней мере, Росс) сочли мое занудство смешным и забавным. Мало-помалу я получил задание звонить в программу Росса каждый день в 16.35 и давать науко образный ответ на вопросы слушателей.

Тут где-то в подсознании у меня зародилась одна мысль. Я не сразу ее осознал, по крайней мере, поначалу, но потом она оформилась, и вот что получилось. Юмор рождает неожиданные связи, а значит, это прекрасный способ привлечь внимание публики к науке. Многие скажут, что наука — это скучно, не для всех или просто не смешно, но я добивался, чтобы меня слушали и смеялись. Я играл с идеями, и сплошь и рядом радиослушатели, наверняка и не подозревавшие, что они ботаны, ими увлекались. А кроме того, я чувствовал, что США сдают позиции в науке и технике. Может быть, я немного помогу?..