Всё имеет цену

Тай притянул меня к себе, к своему теплому телу. Я обхватила его руками, крепко сжав каменнотвердую задницу. Боже, так бы и откусила кусочек. Я снова мысленно оплакала тот факт, что нас прервали и нам не удалось завершить наши игры так, как мне бы хотелось. А конкретней так, чтобы назавтра мне было трудно ходить.

Тай облизнул свои невозможно сексуальные губы, прижался лбом к моему лбу и понизил голос до того, что я ощущала этот утробный рокот своей киской.

– Не смотри так, словно хочешь оттрахать меня, подружка, – или я прижму тебя к ближайшей стене, и плевать на всех, кто нас услышит. А они услышат тебя. Нет ничего лучше, чем заставить женщину кричать от удовольствия, погрузившись в ее цветочек по самые яйца.

Угу. Это заткнуло мой фонтан до тех пор, пока Тай не остановился еще перед одним колоссальным мужчиной. На этом не было рубашки – да и вообще ничего, кроме пляжных шортов. Оглядевшись, я заметила, что все гости одеты примерно так же. На Тае, однако, были бриджи и рубашка-поло. Тот самый видос, который Гектор, мой лучший дружок-гей из Чикаго, называл «гольф-шиком». Конечно, Тай мог нарядиться во что угодно или, еще того лучше, расхаживать голышом, и все равно он выглядел бы при этом чертовски аппетитно.

– Tama.

Этим самоанским словом, означавшим, должно быть, «отец» или «папа», Тай поприветствовал стоящего у барбекю мужчину. Затем мой спутник потупился, и я последовала его примеру, не зная, как следует себя вести.

– Сын, кого ты привел в наш дом? – приветливо и дружелюбно произнес отец.

Тай поднял голову и улыбнулся.

– Tama, это Миа Сандерс. Миа, это мой отец. Афано Нико.

Я протянула мужчине руку, и он ее пожал.

– Она работает со мной в рекламной кампании, – продолжил Тай.

Брови его отца взлетели почти к волосам.

– Еще одна модель? Я думал, что ты извлек урок из прошлой ошибки, – озабоченно проворчал он.

Сейчас в его голосе послышалось осуждение. Было ясно, что в прошлом произошло нечто неприятное, и отец Тая не желал, чтобы сын повторил ту же ошибку.

– Миа не моя девушка, Tama. Просто близкий друг. Она на острове всего на месяц. А затем уезжает.

Услышав это, отец, похоже, воспрянул духом. Он хлопнул Тая по плечу, крепко сжал пальцы и заявил:

– Что ж, хорошо, хорошо. Тогда она может поесть и поговорить с семьей. Узнать кое-что о самоанской культуре, пока есть такая возможность.

Тай широко и гордо улыбнулся.

– Я тоже так подумал.

Я познакомилась с братьями Тая. Все они, как на подбор, были мощными красавцами, и все могли похвастаться вариантами той же татуировки, которую я видела у Тая. У отца Тая было такое же солнце, горящее на плече, с лучами, спускающимися по руке и переходящими на грудь. У Тао, старшего брата Тая, я заметила такую же татуировку черепахи. Еще пара его братьев носила похожие черные чернильные полоски на предплечье и на ноге. Кроме того, я не успела разглядеть множество других узоров, потому что мы с Таем спешили поскорей одеться и выйти из дома.

Когда я вдоволь натерпелась от всех трех братьев Тая по очереди, выдержав их приставания и насмешки, он наконец-то провел меня через заднюю дверь на кухню. Я как раз приканчивала второй бокал фирменного напитка семейства Нико, который они называли «Страсть Лиликои». Тай объяснил мне, что это переводится примерно как «Страсть к пассифлоре»[10] или нечто столь же дурацкое. Все, что я знала, – это что ликерчик получился очень вкусный и что от него делалось тепло в животе и легко в голове. В последний раз, когда я напилась, я оказалась в постели со своим клиентом, Мейсоном Мёрфи, в одном белье. Что не порадовало его девушку, хотя ничего такого и не произошло. Мейс был мне как брат. И, как всегда под влиянием хорошего алкоголя, мне начали вспоминаться люди, с которыми неплохо было бы связаться после долгого перерыва, – друзья, вроде Гектора и Тони, Мейса и Рейчел, и Дженнифер, жены режиссера из Малибу. Сейчас она уже несколько месяцев как беременна. И, конечно же… Уэс. Мы обменивались смсками, и пока что этого было довольно. Да и то, что я недавно увидела фотографию их с Джиной предполагаемого свидания на первой странице моего любимого таблоида, как-то не способствовало мыслям о воссоединении. Нет уж. Я приехала на Гавайи, чтобы поработать и поразвлечься всласть. Работа ждала меня через пару дней, а развлечения уже начались. В теплых, скульптурно вылепленных руках моей персональной версии Скалы.

Тай остановился перед крошечной женщиной с длинными, замысловато заплетенными черными косами. Женщина размешивала что-то в кастрюле сильными на вид руками.

– Tina, – произнес Тай достаточно громко, чтобы она услышала.

Он снова опустил взгляд, что, как я поняла, символизировало уважение. Разговаривая с братьями, я заметила, что с подобным пиететом тут относились ко всем старшим. Я не знала, присуще ли это всей самоанской культуре или только семье Нико, но в любом случае такой жест выражал чрезвычайное почтение к старшим родственникам – а это, в свою очередь, позволяло предположить, что они его заслужили.