Всё имеет цену

На следующий день у нас с Таем снова была совместная съемка, но после обеда нас отпустили. Все утро Джин с Мэдди загорали. Однако вечером Тай собирался отвести всех нас на «луау» – гавайскую вечеринку, где выступал вместе со своей семьей. Я провела здесь уже почти три недели и еще ни разу не видела его выступлений. Серфинг, съемки, но не танец с огненным ножом. Мне не терпелось посмотреть. Если честно, я понятия не имела, что такое «танец с огненным ножом», но звучало это очень экзотически и интригующе. Два моих любимых пункта программы.

Мы, три девушки, основательно подготовились, нарядившись в макси-платья разной длины и цветов. Каждая распустила волосы, украсив их цветами, которые Тай оставил для нас на кухонном прилавке. Мне показалось, что это очень милый и джентльменский поступок. Прямая противоположность тому, как не по-джентльменски он вел себя прошлой ночью, когда оттрахал меня, прижав к стене, а потом поставил раком у своего кухонного стола. Судя по всему, он по мне соскучился и решил это продемонстрировать.

Мы прибыли в пятизвездочную гостиницу, где выступала семья Тая. Тай оставил нам билеты на представление. Мужчина на входе проверил наши билеты, после чего мы были несколько удивлены, обнаружив, что наши места находятся в первом ряду, прямо перед сценой.

Нам подали невероятный набор традиционных полинезийских блюд, включая курицу и говядину терияки, лаулау (свинина, завернутая в лист какого-то растения), гавайский пои, салат из зелени, роллы-таро и все фрукты, которые вы в состоянии представить. Серьезно, фрукты на Гавайях – лучшие в мире, – а ведь я жила в Калифорнии, славящейся свежестью продуктов. Я бы пожертвовала левой сиськой ради ежедневной поставки манго с Гавайев.

– Это потрясающе, – заявила Мэдди, запихивая в рот огромный кусок ананаса. – Не могу остановиться.

– Да я как бы в курсе.

Мы с Джин и Мэдди ели, болтали с нашими соседями по ряду и любовались закатом солнца. Сцена была установлена так, что за ней открывался превосходный вид на пляж – так что зрители могли насладиться великолепной картиной, пока не стемнеет достаточно для начала представления. Когда солнце, наконец, опустилось в океан, большие барабаны начали отбивать ритм, отдававшийся дрожью у меня в груди.

Вперед вышел отец Тая, Афано. На нем был саронг, едва скрывавший его мужские достоинства. Татуировки на коже самоанца были ясно видны и поражали воображение. Его лодыжки обхватывали браслеты из пучков травы, закрывавшие ноги до ступней. Мы сидели так близко, что я слышала, как длинные стебли шелестят, волочась по сцене.

Афано представил барабанщиков, сидящих у края сцены. Те отбили быструю дробь, заработав улыбки и аплодисменты публики. Затем он пригласил собравшихся приобщиться к самоанской культуре. А затем объявил первый акт шоу. Я была поражена, увидев, как на сцену поднимаются все женщины семьи Тая, включая его мать, Масину. На женщинах постарше были замысловато закрученные саронги, а молодые ограничились половинками кокосов, закрывавшими грудь, и короткими саронгами, обнажавшими их стройные мускулистые ноги и тела.

Начала играть музыка, и женщины покорили всех зрителей своим танцем. Он был невероятно прекрасен – такое я прежде видела только в фильмах. Туда входили элементы хулы и других гавайских танцев, где женщины изящно поднимали руки, поворачивались, раскачивали бедрами и переступали ногами. Это выглядело просто чудесно, и все взгляды собравшихся были прикованы к пляшущим женщинам.

Исполнив два сложных танца, они обратились к публике, вызывая добровольцев. Мы с Джин подняли тонкую руку Мэдди, как бы моя сестренка ни сопротивлялась, и ее выбрали вместе с несколькими другими девушками. Масина встала рядом с моей девочкой и лихо мне подмигнула. Я подняла руки в молитвенном жесте и склонила голову в знак благодарности. Поставить сестренку в пару с матерью Тая – именно на это я и надеялась. Каждая из профессиональных танцовщиц на сцене показывала желающим из числа зрителей несколько простых движений. Мэдди, похоже, мгновенно все усвоила, но я знала, что так и будет. Моя девочка была талантлива во всем, включая танцы. Масина задала ритм, и все добровольцы из числа зрительниц двинулись за ней вместе со своими инструкторами. Вскоре Мэдди уже вовсю улыбалась и выписывала руками изящные фигуры в воздухе, словно занималась этим всю жизнь. Я радовалась, видя, как она веселится, и зная, что дарю ей это прекрасное воспоминание. Она впервые выбралась из Невады – и приехала ко мне, на Гавайи. Мэдди запомнит это на всю жизнь, как и я. И сможет рассказать об этом своим детям. Только, господи, пожалуйста, сделай так, чтобы это было через много лет, когда она защитит свою кандидатскую.

Музыка умолкла, и добровольцев почтили громкими аплодисментами. Представление продолжалось, но чем дольше не появлялся Тай, тем больше я нервничала. Обычно последние номера в подобных шоу были самыми опасными.