Всё изменится завтра

— Не совсем. Он гораздо старше, мы познакомились на том вечере в галерее, где мы были с Димкой, — соврала не задумываясь.

— Гораздо — это двадцать лет? Мне стоит волноваться? — с легким смешком, но огромным опасением в душе.

— Нет, лет на девять…

— Ну уже легче, — все так же настороженно, — и что там за точки с запятыми?

— Ну если дословно, то я девочка, которой он всегда рад помочь, не более того, — присела на край кровати, накрывая голову свободной ладонью, — но это даже лучше.

— Вера, ты знаешь, я не лезу с моралями. Но все же здесь…думаю, так действительно лучше, у вас разница в возрасте, ты еще учишься, хочешь танцевать…и прекрасно понимаешь, что карьера, которую ты собралась строить, дается не легко…я не против любви и мальчиков, нет. Но эти отношения могут плохо влиять на твою цель…милая, ты уже сейчас так подавлена, а что будет, если ты решишься на эти отношения?

— Как я могу на них решиться, если мне уже указали на дверь, мам, как?

— Доченька, мужчины переменчивы во взглядах…

— Зря я вообще, это все ерунда, забей!

— Зайчик, как же это может быть ерундой, если ты так переживаешь? Давай я приеду, и мы обо всем поговорим? Ты же знаешь, я всегда готова тебя выслушать, дать совет и принять абсолютно любое твое решение.

— Хорошо, — со слезами, — я очень по тебе скучаю, очень…и еще, я тебе не говорила, но я живу у Али.

— Что случилось? — голос мамы сразу стал более жестким, — она опять тебя доставала, что за человек! — кипела злостью на бывшую свекровь.

— Придумала, что я украла Иркины серьги, я не выдержала этого идиотизма и ушла.

— Так, а куда Миша глядел? Он там что, для мебели что ли?

— Мы с ним поговорили, и я ушла. Как бы он не уговаривал, но я так больше не могу, мам…

— Ладно, приеду и с ним поговорю. Это нормально вообще! Когда он уже заткнет свою полоумную мамашу.

В прихожей послышалось шуршание, видимо пришла Алька.

— Мамуль, — с улыбкой, — там Алинка пришла, я тебе завтра перезвоню.

— Хорошо, милая, Алине привет.

— Передам.

Выбежав в прихожую, Кораблева кинулась к подруге, но замерла в полуметре. Сверидова повернулась, а Вера зажала рот ладонью. Ее охватил ступор, слов не было. Взгляд приклеился к Алинкиному лицу, на котором ярким пятном красовалась разбитая губа. Капелька крови медленно ползла по подбородку, нагоняя ужас и холод. Воспоминания со страшной силой тащили Короблеву обратно в ту злосчастную ночь. Алина одним движением стерла каплю с подбородка, наконец-то поднимая на подругу глаза.

Глава 16

— Алина…,- все, что смогла выдать, смотря на подругу.

— Так, — прошла мимо Верки, — не стой истуканом, тащи перекись, — сняла верхнюю одежду, шагая на кухню. Вера двинулась следом.

— Кто это сделал? — подала пузырек, присаживаясь на табуретку.

— Что, красотка, да? — улыбнулась, кривясь от боли, — красотка, — вторила, отворачиваясь к окну и прикладывая к губе ватку. В глазах уже давно стояли слезы, но почему-то выхода им не было, лишь смех. Ей было смешно, смешно от этой дикой боли, от ситуации, от того, какая она дура…

— Аль,…ты все-таки рассказала его жене?

— Еще нет, но теперь точно скажу, — выкинула окровавленную ватку в мусорное ведро.

— Ты с ума сошла, он же тебе убьет! Понимаешь! — Вера вскочила с места, как пуля, подлетая к подруге, пальцы впились в ее плечи и резко тряхнули девушку, — совсем уже, да?!

— Не убьёт, он ее боится, это она его размажет, оберет до нитки, у нее отец — прокурор города, он его боится. Он думал, что если съездит мне по роже, то я испугаюсь? Не-е-е-е-т, не на ту напал.

— Что ты творишь, Свиридова, что ты творишь…

— Закрыли тему, я спать, — вышла из кухни, гася за собой свет.

Вера же остается стоять там одна в полной темноте и растерянности.

Она все еще продолжает сжимать в руке мобильный, который начинает трезвонить, вырывая ее из этой пустоты.

— Да

— Вер, привет, это Ребров, давно не виделись, давай завтра встретимся?

— Дим, у меня завтра планы, меня пригласили на день рождения…

— Тогда днем, в три, в кофейне на набережной.

— Дим, я…, - гудки. Он просто положил трубку. Вера с минуту смотрела на потухший экран, но перезвонить не решилась. Ладно, она завтра съездит туда на полчаса. За полчаса с ней ничего не случится.

* * *

Раннее утро. Почти пять, а он еще не ложился. В руке чашка черного свежезаваренного Викой кофе. Если шеф ночует в офисе, заваливая себя делами, та же участь ждет и секретаршу, которая, к слову, уснула еще часа два назад, когда Артем выходил из кабинета, лицезрея ее сонное тело, свернувшееся в комок на небольшом кожаном диванчике приемной.