Всё изменится завтра

Почему-то в больнице ей не могут сразу дать ответы. Все что-то спрашивают, спрашивают, записывают и молчат. За все двадцать минут нахождения ее в приемном отделении ей не говорят ни слова об Алинкином состоянии, единственное, что проскальзывает в разговоре докторши: «не волнуйтесь так, милочка!». А как? Как она может не волноваться, у Сверидовой башка пробита, а ей тут не волноваться.

— Подождите здесь, сейчас врач подойдет, — с этими словами женщина уходит, оставляя Веру в пустом коридоре.

«Когда все это закончится?» — шепчет себе под нос, прижимаясь спиной к стене, накрывает лицо ладонями, умоляя себя не реветь. Сегодня она уже успела столько слез выплакать, лет на десять вперед хватит. Нужно успокоиться, выпить кофе. Шагает к кофе-автомату, выбивая себе эспрессо. Пару глотков горячей горькой жидкости немного бодрят, и вот уже из-за угла виднеется белая мужская фигура.

— Добрый вечер, это вы к Свиридовой?

— Да, — крепче сжимает в руке стаканчик, — что с ней, я ее подруга, мы вместе живем, у нее больше никого нет в этом городе…

Мужчина серьезно всматривается в Веркино лицо, слегка неуклюжим жестом поправляет свои очки.

— У нее черепно-мозговая травма, удар пришелся тупым предметом, потеря крови была незначительная, соседка вовремя вызвала скорую. Ваша подруга уже пришла в себя, — мужчина помедлил, — это против правил, но раз у нее никого нет, то может к ней зайти, но не больше пятнадцати минут.

— Спасибо Вам.

— Не благодарите. И уже наденьте халат, это больница!

Зайдя в Алькину палату, Кораблева больше всего боялась разрыдаться, ведь этого сейчас совершенно нельзя делать, нельзя еще больше расстраивать Алину. Прикрыв за собой дверь, девушка тихо шагнула к кровати. Алька медленно повернула голову в ее сторону. Сейчас ее было не узнать, перебинтованная голова, ссадины, еще больше разбитые губы… прикрыв рот ладонью, Кораблева присела на стоящий рядом стульчик, пальцы коснулись Алининой руку, и по щеке той стекла слеза.

— Все будет хорошо, — ободрительно сжала ладонь подруги, — ты поправишься.

— Ты вновь была права, я не должна была туда лезть…

— Все будет хорошо, — помедлила, — ты тоже оказалась права, Ребров меня чуть не изнасиловал сегодня…

— Вот сука! Я с самого начала видела его гниль, — Алька слегка похрипывала, — ты же напишешь заявление?

— Вряд ли в этом есть смысл…он скажет, что я должна ему денег и не хочу отдавать, поэтому и придумывают всякие бредни…и кому из нас поверят, журналисту, которого знает полгорода, или мне?

— Ему. Вер, я ничего не успела рассказать его жене, он пришел сегодня после обеда, поговорить…я ему нагрубила, и он, — губы задрожали, — не могу…он…

— Тише, моя хорошая, — тоже рыдая, — я все понимаю, тише

— Это не все, если к концу следующей недели я не заплачу ему десять тысяч долларов, это повториться вновь…

— За что ты должна ему платить?

— Он сказал, что это компенсация за его моральный ущерб…я не знаю что делать, но если я не отдам эти деньги, он меня убьет…кажется…

— Мы что-нибудь придумаем, — закусила губы, — обязательно. Прости, мне пора, — быстро засобиралась, — нам дали всего пятнадцать минут, я приду завтра.

Из больницы она вышла в девять вечера. Мороз был дикий. Засунув руки поглубже в карманы куртки, Вера поехала домой. Заходить внутри было страшно. Но она просто должна была это сделать. Озираясь по сторонам, она поднялась на лифте до двери, открыла квартиру, и тихо прошла внутрь. Пробежала по комнатам, зажигая везде свет, словно это чем-то сможет ей помочь.

До полуночи она расставляла разбросанные вещи по местам, убирала мусор, мыла полы, и старалась абстрагироваться, но это было до чертиков сложно. Время уже перевалило за полночь, но засыпать она боялась. В голове был образ Реброва, его безумные глаза, тело словно изваляли в грязи, и даже горячи душ с пеной не помог избавиться от этих тошнотворных ощущений. Горло саднило, мозг просто крошился на осколки. Кровь вскипала в венах и именно в этот момент ей на глаза попались валяющиеся на тумбе деньги. Те самые, которые Старков засунул ей в карман при их последней встрече, те самые, рядом с которыми в ее кармане лежала его визитка. Визитка!

Соскочив с кровати, Вера понеслась в коридор, перетряхнув куртку, вывернув карманы, она так ничего и не нашла. Порылась в сумке, рюкзаке, корзиночке в прихожей, используемой для хранения всяких мелочей, но поиски не увенчались успехом.

— Так, я пришла, кинула деньги, и визитку тоже? Если да, то куда она делась? — разговаривала сама с собой, словно от этого поиски сократятся, — кинула, деньги тут, визитка, хм, — подошла к тумбочке, зацепляясь за крышку пальцами, слегка сдвинув ту в сторону, засунула руку в образовавшуюся щель, нащупав что-то плоское, Вера вытащила руку. Просто черная визитка. Номер был написан на обратной стороне, словно от руки, белыми чернилами, выглядело это довольно необычно.