Всё, кроме любви

Дейдрэ напрягся. Это уже была ценная информация. И если она правдива, ему предстоит серьёзный разговор с Доргоном. Очень серьезный. Пожалуй, это даже интереснее, чем авансы. В конце концов, девочка никуда не денется, а вот компромат… Самого Дейдре Доргон ещё не шантажировал, но ключевое слово — ещё. Ведь ходят слухи…

Ладно, это потом. Дейдрэ не привык распыляться.

— Пенни, мы можем прросто поехать ко мне, у меня тебе будет комфорртно. Никто нам не помешает. И никаких камерр.

Ну, никаких, о которых она знать будет. Так вообще будет идеально — можно и не аванс, можно полноценно всё выкупить — дома у него всё готово. Девственность — давно взлелеянная мечта, а тут ещё и со свободной… Ещё бы он был не готов!

Углубившись в свои мысли, Дейдрэ не заметил мелькнувшей во взгляде девушки паники. Но она быстро взяла себя в руки.

Пенелопа облизала губки и преданно посмотрела мужчине в глаза.

— У него внизу есть комнатка с бо-о-ольшой кроватью. Он думает, хи-хи-хи, что я про нее не знаю. А я знаю! Он туда рабынь таскает. Там замок изнутри закрывается, и камер точно нет, этой комнатой только он сам пользуется. Если хотите, можем никуда и не ехать, не терять время. Я отведу вас в эту комнату, там нам точно никто не помешает. И мне там будет не страшно. Ну, — она снова потупилась и пошаркала ножкой, — не сильно страшно. Это же в первый раз… Но вы же будете нежным…

Ах вот даже как… Мда, на эту комнатку он с удовольствием посмотрит… С превеликим. Конечно, её первый раз будет не совсем таким как она представляет — сейчас даже девственность трогать не будет… Вот дома, на его условиях, с ЕГО приспособлениями… На камеру… Но смысл тащить силком, она и так скоро придёт. Сама.

А сейчас — просто прощупает почву, слегка, чтоб не сильно напугать, но показать рамки поведения. Гм… Пощупает. И почву, и девчонку, и способ подобраться к её опекуну.

***

Хурту уже откровенно надоело ждать, кроме того, он замёрз. Это было странно, так как за последние лет двадцать он не мёрз никогда — встроенный блок теплообмена не подводил.

Внутри нарастало какое-то странное чувство, обычно что-то подобное он ощущал после удачной аферы.

Хотя сейчас оно и немного отличалось.

Предвкушение? Возможно. Он вспомнил одного из своих бывших соперников-напарников, который утверждал, что планирование и предвкушение приносят удовольствие не меньшее, чем завершение операции. Тогда Хурт только посмеялся, не поняв и не поверив, сейчас же подумалось, что что-то в этом есть.

Он неожиданно для себя беспокоился, как там его девочка.

В том, что она справится, сомнений не было — она получила подробные инструкции, да и на импровизацию вполне способна. Но вот не причинит ли Дейдрэ ей боли? Он ведь уже причинял боль его девочке, Саманте, его родной крови, чем и подписал себе смертный приговор. А специально для Пеппи, его Пеппи, а что она будет его, Хурт не сомневался, он убьёт его интересно — так, что Пеппи понравится. Как она желала.

Он поерзал в кресле, в котором с комфортом расположился. А что? Кто сказал, что засада — это лежать, свернувшись в неудобной позе в какой- то щели?

Вовсе не обязательно. Слух его, давным-давно усовершенствованный, спокойно уловит малейший звук из этого гулкого подвального коридора.

И Хурт услышал. Эта нетерпеливая сволочь таки зажала его девочку, не дойдя до "комнаты отдыха". Ну что ж, свой шанс умереть ну почти легко он упустил окончательно.

Дейдрэ действительно потерял терпение уже в коридоре. Ничего страшного с этой принцессочкой не случится, если он украдёт у нее пару поцелуев. Ну и пощупает немного.

И вообще. Она ему уже практически жена. В конце концов — сама предложила. А то, что трепыхаться начала, когда он влепил её в стенку и задрал платье — так это она его дразнит! Дерзкая девчонка, одновременно невинная и такая страстная. Вон, чуть язык ему не отгрызла, когда в рот ей засунул. Ничего, он любит ломать. Особенно приятно, что это — не рабыня, но зависеть от него будет не меньше.

Так что пусть трепещется, пусть. Вот так, девочка, так… вот так…

Он не сразу понял, что именно подняло его в воздух и, оторвав от вожделенного тела, впечатало в противоположную стену. Не хило так впечатало. Когда Дейдрэ всё-таки сфокусировал взгляд, то едва ли не впервые в жизни испугался.

Из темноты коридора на него смотрело лицо, подсвечиваемое собственным глазом. Не глазом. Жуткой красной хренью, вставленной в глазницу.

Хруст он не столько ощутил, сколько услышал. А этот… киборг ещё и прокомментировал:

— Гордыня наказуема. Ты слишком много на себя взял. Всевышний не любит, когда его создания перестают видеть грани дозволенного.

— А ещё он за попочку меня трогал, — пожаловалась Пеппи. — Больно.

— Если ты хотела сломать ему пальцы, нужно было говорить раньше. Теперь в этом нет смысла. Он уже ничего ниже шеи не почувствует.

— Ну воооот, так не честно! Шею ты ему сам сломал, а я тоже хотела!

— Для тебя я оставил кое-что поинтереснее. Ты же знаешь, как запускается крематорий?

Глава девушки вспыхнули. Как и у Дейдрэ, но совсем с другим чувством.