Всё меняется даже в Англии

Мы снова на людных улицах лондонского центра. После восковых фигур с неестественно подрумяненными щеками зрелище живых людей из плоти и крови производит прямо-таки освежающее впечатление.

Вернемся на Трафальгарскую площадь и пойдем от нее на восток по Стрэнду, шумной улице, идущей параллельно Темзе. Отсюда крутой спуск вел когда-то к берегу реки. Теперь он застроен, и река скрылась за высокими домами. Темзу оседлали могучие мосты; один из них — мост Ватерлоо, откуда поток машин и пешеходов выливается на Стрэнд, — пользуется дурной славой. Это мост самоубийц. Почему отчаявшиеся люди избрали мост Ватерлоо, чтобы сводить счеты с жизнью? Не потому ли, что блеск и роскошь Стрэнда с его великосветской гостиницей «Савой», театрами и ресторанами заставляет их острее ощутить горе и нищету? И вот — приглушенный крик в ночи, всплеск воды внизу, под мостом, а наутро — кричащий газетный заголовок: «Новая тайна моста Ватерлоо».

Стрэнд — улица театров. Англичане — большие театралы, и в Лондоне десятки театров — от старинного «Глоб», на фронтоне которого выгравирована по-латыни надпись: «Весь мир играет комедию», до молодой «Театральной мастерской» с ее смелыми исканиями. В Англии первоклассные актеры, но, за редкими исключениями, драматические театры не имеют постоянной труппы. Антрепренер подбирает труппу, как правило, для определенной постановки; репетиции длятся две-три недели, после чего спектакль идет каждый вечер, пока делает сборы; с последним представлением труппа распускается.

Перед театром, где спектакль идет с успехом, — равно как и у кино, где демонстрируется боевик, — выстраиваются очереди за дешевыми билетами. Большие плакаты у касс возвещают: «Становитесь здесь в хвост за билетами в амфитеатр», «Становитесь здесь в хвост за билетами на галерею»; тут же указана цена. В театральном «хвосте» вы увидите и студента с учебником физики, и старушку, которая вяжет джемпер, устроившись на складном стуле, и молодую пару, поглощенную обсуждением каких-то сугубо личных дел. Англичане утверждают, что очереди — изобретение английское. Современный юморист пишет: «Очереди — национальная страсть нашей в других отношениях бесстрастной расы. Даже когда англичанин находится в одиночестве, он образует аккуратную очередь из одного человека…»

Продолжением Стрэнда является узкая и темная Флит-стрит. Ее заполонили газеты, журналы, телеграфные агентства. Рядом, на Фаррингдон-роуд, находится скромное здание рабочей газеты «Дейли уоркер».

Флит-стрит лежит уже в пределах «делового» района — Сити, где сосредоточены банки, правления крупных промышленных концернов, страховых фирм, пароходных и авиалиний. «Сити» означает по-английски — город. И в самом деле, Сити — город в городе, одна квадратная миля, обособившая себя от остального Лондона и ревностно защищающая свои привилегии, дарованные королевскими грамотами и парламентскими актами. В самом сердце Сити высится собор св. Павла, творение Кристофера Рена. А здания Английского банка и Королевской биржи, украшенные высоченными колоннами, похожи на античные языческие храмы.

Каждое утро соседние вокзалы и станции метро изрыгают полумиллионную армию бухгалтеров и счетоводов, кассиров и конторщиков, стенографисток и посыльных. Целый день трудятся они здесь, склонившись над толстыми гроссбухами, щелкая на арифмометрах, стуча на пишущих машинках. Вечером поезда железных дорог и метро, автобусы и автомобили развозят их по домам, и тогда весь район пустеет. В воскресный день вы встретите на улицах Сити только кучки американских туристов; странное, жутковатое чувство испытываете вы тогда на этих опустевших улицах — будто вы перенеслись в один из вымерших городов, порожденных фантазией Герберта Уэллса.

В Сити сходятся нити управления империей. И хотя былое могущество хозяев этой империи сильно поколеблено, еще и сейчас порой достаточно мановения чьей-нибудь старческой руки в Сити, чтобы поднимались в цене или обесценивались курсы акций в Лиссабоне или Буэнос-Айресе, продавались с торгов фабрики и заводы где-нибудь в Австралии, а какой-нибудь феодальный князек в далекой жаркой стране двинулся в поход на соседей.

Каждый год после выборов очередного лорд-мэра Лондона он покидает Гайлдхолл («Дом гильдий») и, облачившись в бархатный, расшитый серебром камзол, совершает объезд квадратной мили Сити. По пятам за ним следует карнавальное шествие: одетые в средневековые наряды представители древних гильдий везут на современных автомашинах потешных истуканов Гога и Магога — исполинские деревянные куклы, изображающие двух гигантов, легендарных основателей Лондона. Даже самой королеве Англии доступ в Сити разрешен лишь после выполнения сложного церемониала. Хозяева Сити строго блюдут обычаи старины. Ах, как им хотелось бы остановить неумолимую поступь истории!