Всё меняется даже в Англии

Сразу за стенами «делового» района, вниз по Темзе, начинается полоса доков — лондонского порта, растянувшегося на много километров. Когда-то к этим берегам приставали римские галеры, потом — стройные ладьи норманнов, еще позже — неуклюжие парусные бриги. Почти у самого берега стоял над водой помост, на котором казнили пиратов: их вешали в часы отлива и не вынимали повешенного из петли, пока его трижды не накрывал прилив; наряду с прочими, здесь расстался с жизнью легендарный капитан Кидд, кумир английских мальчишек.

Он неказист, этот лондонский порт: с его причалов не видно морских просторов, манящих вдаль. Во время отливов Темза мелеет, и современные океанские суда не могли бы подходить к Лондону, если бы не искусственные водоемы — доки; некоторые из них невелики, другие могут вместить целые эскадры. Поднявшись вверх по Темзе, корабли заходят в эти бассейны, словно усталые кони в стойла. На поверхности водоемов плавают отбросы, желтеют нефтяные пятна. Со всех сторон громоздятся бесформенные строения складов и пакгаузов, соединенные железными мостками. Подъемные краны словно с мольбой простирают длинные руки к низкому серому небу. С портовых улиц совсем не видно воды, но справа и слева над приземистыми строениями торчат пароходные трубы и капитанская рубка вплотную нависает над черепичной крышей, — будто неведомое океанское чудище вылезло из воды и прогуливается по соседнему переулку. Сверху, с самолета, система водоемов Лондонского порта похожа на китайскую головоломку.

Этот неказистый порт слывет крупнейшим портом мира. Около половины всего импорта страны и около четверти ее экспорта проходит через лондонские доки. Их причалы, у которых выстраиваются суда под флагами всех цветов, — подлинная утроба Англии. Каждый из доков имеет свое назначение, свое лицо, даже свои запахи.

Док Королевы Виктории обступили элеваторы: мощные пневматические устройства прожорливо поглощают заморское зерно. Холодильники дока Альберта ломятся от замороженных и засоленных туш — бычьих, бараньих, свиных. Над причалами Сэррейского дока, где громоздятся штабеля досок, повис смолистый запах северных лесов. Док Вест-Индии оборудован для приемки сахара и рома; бочки рома и брэнди громоздятся на пристани и исчезают в огромном подземелье, конец которого теряется во мгле. Другие доки принимают индийский чай и испанские апельсины, невыделанные кожи из Австралии и мешки кофе из арабских стран, тюки суданского хлопка и табак с Антильских островов. А там возле причала выстроились слоновьи клыки всех размеров и оттенков: настоящее кладбище слонов.

Ниже по Темзе расположен речной вокзал Тилбюри, куда обычно прибывают пассажирские суда. Еще дальше стоят, словно сторожевые башни, нефтяные цистерны, заполненные до краев густой, темной жидкостью — черным золотом Ближнего Востока.

Лондон — не только крупнейший порт, но и важнейший железнодорожный узел страны. Взгляните на карту: вы увидите густую паутину железнодорожных линий, в центре которой расположен Лондон. В «Большом Лондоне» живет одна пятая часть населения Англии, выпускается четверть всей продукции ее обрабатывающей промышленности.

Англия немыслима без Лондона — города-левиафана, удивительного и многообразного. Об этом городе Сэмюэль Джонсон сказал: «Сэр, если человеку надоел Лондон, ему надоела жизнь: ведь в Лондоне есть все, что может предоставить вам жизнь».

* * *

Сегодня этому городу грозит, по выражению Эдварда Картера, загнивание.

Дельцы из Сити крепко держат в руках городское хозяйство. Они финансируют строительство, ведают освещением, отоплением, очисткой гигантского города с восьмимиллионным населением. В руках у множества различных фирм, которые руководствуются лишь погоней за прибылью, городское хозяйство ведется через пень-колоду.

В Лондоне до сих пор рассказывают о выходке шутника Ораса де Вере Коля; из этой истории можно было бы извлечь мораль, чего, однако, не сделали… Надев спецовки дорожных рабочих, Коль и его приятели повесили однажды утром красный фонарь в самой середке Пиккадилли-сэркуса и с помощью пневматического бура вырыли посреди площади огромную яму. Затем шутники удалились. Прошло несколько дней, прежде чем удалось установить, кто вырыл яму. Множество фирм ведет дорожные работы в черте города, и выяснить истину было не так просто. Говорят, что, боясь попасть в нелепое положение, власти так и не привлекли Коля к ответственности…

Возьмите знаменитые лондонские туманы, столь часто описанные в литературе; порой читатели связывают с ними некие романтические представления. Что и говорить, легкая дымка тумана, окрашивающая все кругом в блеклые лиловатые тона, придает городу своеобразное очарование. Но беда, когда осенью или зимой туман сгущается. С ним смешивается тогда ядовитый дым и копоть из бесчисленных фабричных и домовых труб. На город оседает густая пелена — «смог».