Всё меняется даже в Англии

Везде и повсюду — следы ушедших поколений. Заброшенная шахта. Скелет ветряной мельницы. Поросшая плющом часовня. Развалины средневекового монастыря с полуразрушенной готической аркадой. Руины замка, окруженного высохшим рвом. Римская стена — стена Адриана, некогда построенная завоевателями для защиты от вольнолюбивых и воинственных племен шотландского нагорья, — она тянется через всю Англию с востока на запад. Римские дороги пересекают страну во всех направлениях, — когда-то они имели стратегическое значение; ими пользуются еще и сегодня: римляне были отличными дорожными мастерами. Из глубины веков пришел в наши дни хоровод гигантских каменных глыб, сомкнувшийся в правильный круг, — остатки загадочной религии, которую исповедовали люди, обитавшие на этой земле тысячелетия назад.

Насыщенные влагой ветры с океана обрушиваются на Британские острова обильными дождями, — они не дают мелеть рекам. В Лондоне половина дней — дождливые, на западе и на севере страны дождей еще больше. В ясный летний день того и гляди нагрянут тучи. Тридцать лет назад англичанин редко выходил из дома без зонтика; теперь зонтики все больше заменяются плащами, но в бюро находок Управления лондонским транспортом все еще поступает ежегодно около 70 тысяч зонтиков, забытых владельцами в автобусах, вагонах метрополитена и городской железной дороги. Я подозреваю, что дождь имеет некоторое отношение к тому, что англичане выработали в себе стоическую выдержку: даже самый сильный ливень не может заставить их изменить свои планы — все равно, касается ли это дружеской встречи в местном «пабе» или многодневного похода сторонников ядерного разоружения.

Впрочем, погода в Англии часто обманывает все ожидания и становится самой злостной нарушительницей традиций. Белую зиму с занесенными снегом коттеджами видишь преимущественно на рождественских открытках; на практике она превращается в нескончаемую вереницу дождей. Порой в ноябре, когда по законам природы ждешь мокряди или плотного тумана, именуемого в просторечии «гороховым супом», выпадут вдруг золотые, по-летнему теплые деньки. Как-то раз мне случилось купаться на острове Уайт, в Ла-Манше, под Новый год, 31 декабря.

Влажным климатом объясняют обычно и нежную изумрудную окраску английского пейзажа — лугов и деревьев, кустов и газонов. Кстати о газонах: таких, как в Англии, вы не увидите нигде.

Житель Британских островов необычайно привязан к родным местам, к своему округу и селению. Я уж не говорю о таких народностях, как шотландцы, которые все еще не забыли своих кланов, или уэльсцы, которые так крепко держатся за свой язык и свою культуру. «Вы, англичане…» — обронил я как-то раз в разговоре с одним молодым человеком в Лондоне. «Простите, — перебил он меня с видом оскорбленного достоинства, — я уэльсец…»

В английском доме вы нередко увидите на стене картины и фотографии родных мест хозяина и хозяйки. Иногда это — захолустная деревня, иногда — небольшой провинциальный городок.

В этой густо населенной стране деревни разбросаны, как правило, через каждые два-три километра. В центре селения непременно высится церквушка, рядом с ней стоит дом священника. В одном из деревенских домиков ютится почта; кроме почтовых марок вы, вероятно, сможете купить там плитку шоколада и шнурки для ботинок, дешевые конфеты и карандаш. Если селение не из маленьких, вы увидите кирпичное школьное здание, домик врача, лавку бакалейщика и «паб» — пивную.

Прежде жизнь в таких деревнях текла тихо и сонно. Газеты выписывали только священник и врач, да, может быть, еще какой-нибудь местный вольнодумец. Ближайшее кино находилось в соседнем городе. Деревня была как бы отрезана от внешнего мира.

Текущий век бурно ворвался в сельскую жизнь. Деревенская улица теперь не такая уж тихая: на ней появились мотоциклы и автомашины. Над крышами выросли антенны телевизоров. Сельский люд слушает те же передачи по радио, смотрит те же телевизионные спектакли, что и лондонцы. И думает те же думы.

Под натиском века, перед лицом наступления города «веселая зеленая Англия» теряет свои позиции. Для некоторых районов страны все более характерным становится черный цвет — цвет копоти. Фабрики и большие дома, сеть автомобильных дорог с непременными бензоколонками, лагеря для автотуристов, а кое-где — полигоны и военные базы постепенно поглощают сельскую Англию. В окрестностях Лондона, Манчестера, Бирмингема этот процесс виден невооруженным глазом.

Пожалуй, нигде в мире не встретишь сегодня такого сосредоточения фабрик и заводов, как в промышленных районах Англии. Фабричный город растет, расширяется, сливается с соседним поселком. Проезжая по Ланкаширу, по бассейнам рек Тайн или Клайд, спрашиваешь себя, не происходит ли путешествие в пределах одного огромного города. Слева и справа — фабричные строения, дома. Природа отступает на второй план.