Всё меняется даже в Англии

Увы, отец нынешнего владельца замка промотался, а содержать огромное здание и парк становится все накладнее. В «Таймс» появилось объявление: «Продается великолепный замок вместе со старинным парком. Годится под институт или учебное заведение»; рядом была напечатана фотография замка. Но желающих раскошелиться не нашлось, и тогда владелец прибегнул к мере, которая получила сейчас довольно широкое распространение: он открыл доступ в родовое гнездо туристам, разумеется за плату.

Британская аристократия сделала из этого выгодный «бизнес». Замок лорда Монтегю-Болье посетило, например, за один год 400 тысяч туристов, внесших соответствующую мзду в кассу хозяина. Незаурядные коммерческие способности проявил герцог Бедфордский: он открыл при родовом замке три ресторана, тир и всевозможные аттракционы; за год полмиллиона посетителей Бедфордского замка уплатило только за входные билеты 100 тысяч фунтов стерлингов. «О времена, о нравы!» — скажут, перевернувшись в гробу, предки этих аристократов; они считали позором коммерцию любого рода и, конечно, помыслить не могли о том, чтобы превратить родовое поместье в доходное зрелищное предприятие.

Впрочем, по части зрелищных предприятии обедневшим отпрыскам знати, конечно, не угнаться за профессиональными дельцами, — те облюбовали для этой цели прежде всего приморские города. Эти города — очень английское явление. Особенно много их на юго-востоке страны.

Юго-восток Англии — легкие Лондона. Лондонцы усвоили это уже давно.

Возьмите сбор хмеля, так поэтично описанный Соммерсетом Моэмом в последних главах романа «Бремя страстей человеческих». Проводя свой отпуск из года в год за сбором хмеля, обитатели лондонских трущоб дышат свежим воздухом полей Кента. Тысячи лондонских семей выбираются туда каждый сентябрь, захватив с собой постели, кухонную утварь, посуду, кое-что из мебели. Устраиваются они в сарайчиках из гофрированного железа, предоставляемых землевладельцами. С утра до вечера взрослые и дети работают не разгибая спины и все-таки возвращаются домой поздоровевшими. Когда-то сбор хмеля на полях Кента давал столичной бедноте существенный приработок. В наши дни рабочим приходится конкурировать с машинами, заработка едва хватает на содержание семьи во время полевых работ. И все-таки сборщики хмеля по-прежнему съезжаются из Лондона на поля Кента.

Но, разумеется, после туманов и «смога» сильнее всего манит морской воздух. Сотни поездов, тысячи автобусов, нескончаемые потоки автомашин доставляют лондонцев в субботний летний день в приморские города юго-востока: Маргет, Рамсгет, Диль, Дувр, Фолкстон, Рей, Гастингс и, наконец, Брайтон. Все они — на одно лицо. Целые улицы состоят из гостиниц и пансионатов, окрашенных в белый цвет, под стать меловым скалам побережья, сверкающим на солнце ослепительной белизной. На пляже выстроились в несколько рядов купальные будки. В воскресный летний день весь пляж — в человеческих телах.

Излюбленное место отдыха лондонских рабочих — Брайтон. Он расположен ближе всего к столице по прямой линии, и проезд туда стоит дешевле. Из-за постоянного наплыва рабочего и служилого люда в Брайтон от него воротит нос столичный сноб: он предпочитает ездить куда-нибудь подальше. Но тем веселее на брайтонском пляже в погожий денек, во время летних и осенних «банковских праздников», когда закрываются предприятия, конторы и правительственные учреждения. Особенно же весело на пирсах — гигантских мостках, уходящих далеко в море.

Вот где развернулись дельцы увеселительного бизнеса! Глаза разгораются, когда глядишь на аттракционы, которыми застроены пирсы. Новейшие американские машины, доставленные сюда прямехонько с Бродвея, встречаются не так часто: англичанин предпочитает старые, проверенные британские развлечения, которые вызывали смех еще у дедов и прадедов или вгоняли их в дрожь.

Не перестает пользоваться успехом старинный автомат «Что увидел дворецкий»: опустите в него свои пенсы и прильните глазом к отверстию в форме замочной скважины, — перед вами промелькнет серия скабрезных картинок с участием леди и джентльменов, одетых (точнее — полуодетых) по моде прошлого века. Вот автомат «Дом с привидениями»: в миниатюрных покоях заброшенного замка, затянутых по углам клочьями паутины, движутся зеленоватые, полуистлевшие мертвецы. Автомат «Печальная история Анны Болейн», — в маленьком окошке вы увидите три сценки: 1) красавица Анна флиртует с коренастым джентльменом, у него одутловатое лицо и раскосые глаза, а на голове — шляпа с пером, это Генрих VIII; 2) Анна восседает на королевском троне рядом с Генрихом, перед ними склоняются в глубоком поклоне придворные; 3) Анна кладет голову на плаху, палач взмахивает топориком — раз, два, три! — голова красавицы летит с плеч долой!.. Как и сто лет назад, рабочие, конторщики, дети всех возрастов толпятся возле этих автоматов, выстраиваются в хвост, пересчитывая пенсы, и ждут с нетерпением своей очереди, хоть каждый из них все это уже видел не один раз.