Всё меняется даже в Англии

В годы революционных бурь XVIII века злоязычные французы стали добавлять к названию «Альбион» прилагательное «коварный». Выражение «коварный Альбион» приобрело право гражданства, стало все чаще и чаще мелькать в политических речах и газетных статьях. Англичане ухмылялись: им такое наименование даже льстило. Ведь издавна считалось, что внешняя политика любого государства обязательно должна быть коварной, иначе — грош ей цена.

Английские правящие круги были всегда очень высокого мнения о своей внешней политике. В доказательство они ссылались на то, что с ее помощью приобрели огромную империю.

В разное время Англия захватила владения во всех частях света: еще не так давно они превосходили ее по территории приблизительно в 150 раз. Население Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии — так называется Англия в официальных документах — составляло лишь одиннадцатую часть населения всей Британской империи, численность которого превышала полмиллиарда человек.

Англия — морская держава. После гибели испанской «Великой армады» ни один военно-морской флот веками не мог соперничать с английским. Флот обеспечивал колониальную экспансию на всех континентах. Моря и океаны окаймлялись английскими военно-морскими базами.

Сильный флот служил в то же время гарантией неуязвимости Британских островов. В этом довелось убедиться еще Наполеону. Семь армейских корпусов, предназначенных для десанта на Британских островах, сосредоточил французский император на побережье Ла-Манша и Северного моря, — они растянулись от Бретани до Нидерландов. Лихорадочно готовил он флотилию мелких судов, рассчитывая, что при попутном ветре и под покровом тумана она сможет проскользнуть мимо вражеских кораблей. Британское морское превосходство заставило Наполеона отказаться от своего замысла.

Грубый язык корабельной артиллерии сочетался с искусным языком дипломатов. Внешняя политика правящей верхушки Англии отличалась целеустремленностью, умением плести сложные и запутанные интриги. Борьба между партиями внутри страны мало отражалась на ее внешнеполитическом курсе: его обеспечивала группа несменяемых чиновников форейн оффиса, облеченных доверием правящей верхушки.

Для беспрепятственного захвата огромных заокеанских территорий надо было нейтрализовать соперников — другие европейские державы. Форейн оффис принял на вооружение доктрину «равновесия сил». Суть ее сводилась к тому, чтобы не допускать опасного для Англии усиления любого другого государства: стоило появиться претенденту на европейскую гегемонию, как английская дипломатия принималась сколачивать против него враждебную коалицию. Так Англия блокировалась с Францией и Турцией перед Крымской войной, поддерживала Германию против Франции и России во второй половине прошлого века, Францию и Россию — против Германии в начале века нынешнего.

Но доктрина «равновесия сил» — прямая противоположность всякой организации безопасности. Под знаком этой доктрины английская дипломатия противопоставляла друг другу державы, ссорила и сталкивала их между собой. В конечном счете такая дипломатия вела к войне, в которую оказывалась вовлеченной сама Англия, хотя ее руководители видели свою задачу прежде всего в том, чтобы воевать чужими руками.

Не мудрено, что противники Англии обвиняли ее в коварстве.

После Октябрьской революции свое умение плести интриги, создавать коалиции форейн оффис обратил против молодой Страны Советов. Лишь когда правящие круги Англии убедились в провале интервенции, они перешли на более реалистические позиции. 16 марта 1921 года английское правительство заключило с Советской Россией политический и экономический договор, а 2 февраля 1924 года официально признало Союз Советских Социалистических Республик. Такой курс проводился, однако, далеко не последовательно.

Моим сверстникам памятен пресловутый ультиматум лорда Керзона, английского министра иностранных дел, вызвавший взрыв негодования в Советской стране. Мы шагали тогда в колоннах демонстрантов по Красной площади с задорной песней:

Пиши, Керзон, пиши, Керзон,
Но знай ответ, но знай ответ:
Бумага терпит, а мы нет!

Позже была пущена в ход неуклюжая фальшивка — так называемое «письмо Коминтерна». По личному распоряжению министра внутренних дел, полиция совершила налет на помещение англо-советского акционерного общества «Аркос»; хотя налет не дал никаких результатов, английское правительство порвало в мае 1927 года дипломатические отношения с Советским Союзом. Жизнь, однако, брала свое, и два с половиной года спустя Англия, ничего не добившись, вынуждена была их восстановить.

Во время моего пребывания в Лондоне в 1932–1933 годах, англо-советские отношения не переставало лихорадить. По мере сил мутила воду и российская белая эмиграция.