Всё могут короли

Люкка задержался у гроба особенно долго. С минуту он стоял, сверху вниз глядя в мертвое лицо деда, и во взгляде его сияло неприкрытое торжество, а губы едва заметно улыбались. В мечтах Люкка, несомненно, видел себя единоличным правителем королевства и уже перекраивал законы по своему усмотрению. Похоже, мрачно подумал Эмиль, тяжко придется не только мне и остальным магикам. Уж Люкка-то дел наворочает…

Наконец, гроб спустили в королевскую крипту, и Эмиль испытал огромное облегчение от того, что так или иначе, но все закончено.

Следующий месяц, пока длился траур, он не выходил за порог своего уединенного жилища. Ему очень хотелось, чтобы про него все забыли, но слуга аккуратно приходил в павильон трижды в день, и это значило, что на забвение рассчитывать не приходится. Но иногда Эмиль позволял себе помечтать. Если бы ему позволили и дальше жить в этом тихом, укромном уголке парка! Кому он, в сущности, мешает? Но увы, Люкка, конечно, понимает, что «забыть» по магика нельзя, что это слишком опасно, и такая забывчивость грозит смертельными неприятностями в будущем. Подобные прецеденты случались в давние времена. С тех пор короли стали осторожнее.

Целый месяц Эмиль то не находил себе места от беспокойства, то впадал в апатию, позволяя настроению "будь что будет" завладеть собой. Но доставленный Тармилом приказ явиться на коронацию Люкки заставил его встряхнуться. Теперь-то все и начнется, подумал он с мрачной усмешкой, сжимая свиток с приказом в кулаке.

— Чему ты улыбаешься? — поинтересовался Тармил, отметив, что улыбка у юного принца — истинно королевская. То есть, точно такая же, какая была у Иссы. И добродушной ее нельзя было назвать даже при большой натяжке.

Эмиль, продолжая улыбаться, покачал головой.

— Ничему особенному, Тармил. Так, подумалось…

— Подумай лучше о том, что Люкка, хоть силой, хоть посулами, принудит тебя к присяге. Это ошейник.

— Ошейник, — согласился Эмиль и подумал о золотой цепи на шее придворного магика. — Но не колодки. Присягу я принесу, но…

— Что «но»?

— Не беспокойся, Тармил. Я не собираюсь буянить.

Тармил внимательно посмотрел на него и покачал головой.

— А я не этого боюсь, Эмиль.

Коронация Люкки была такой богатой и пышной, что Эмиль не переставал удивляться, когда успели провести приготовления. Месяц казался слишком уж малым сроком, да и королевству, по идее, положено было погрузиться в траур и скорбеть, а не готовиться к празднествам. Но Люкка так торопился надеть корону, что пренебрег всеми правилами приличия. С другой стороны, трону долго пустовать не годилось.

В последние несколько дней перед коронацией у Эмиля окончательно сформировался некий план, к выполнению которого он и приступил немедленно. Для начала он добровольно явился во дворец якобы принести брату поздравления, и так удачно разыграл смирение, что Люкка не мог скрыть самодовольного удовлетворения. Эмиль понял, что мало толку выйдет из фырканья и гордой демонстрации неповиновения, подобное поведение обеспечит ему быстрый путь прямиком в башню. Гораздо разумнее, рассудил он, продемонстрировать брату свою абсолютную лояльность. Может быть, это даст ему отсрочку.

Во время коронации Эмиль вел себя тихо и смирно, всем видом выказывал глубочайшую преданность новому королю, и сумел обмануть всех, кроме Тармила. Придворный магик, без которого церемония никак не могла обойтись, не мог не заметить в нем неожиданную перемену, и Эмиль не раз и не два ловил на себе его заинтересованные взгляды, но делал вид, что ничего не происходит. Ему так хорошо удалось сыграть самоуничижение, что Люкка совсем размяк и даже позволил ему остаться на торжественный вечерний прием с танцами.

Затерявшись в толпе гостей, оказавшись вне поля зрения брата, Эмиль впервые за весь день вздохнул свободно. Пресмыкание перед братом далось ему нелегко, притворяться было противно, но ведь речь шла не меньше чем о выживании. Когда начались танцы, Эмиль ушел в боковую галерею, сел там на обитую красным плюшем скамью, прислонился затылком к прохладной стене и закрыл глаза.

И тут же услышал над ухом голос вездесущего Тармила.

— А ты молодец, принц, — одобрительно шепнул магик. — Кажется, нашел верный способ подлизаться к Люкке. С ним так и надо.

— Но как же это мерзко!.. — простонал Эмиль, не открывая глаз.

— А что делать? Терпи. Или послушание, или башня, сам знаешь.

— Знаю. Но, боюсь, надолго меня не хватит…

— Терпи, сколько терпится, — посоветовал Тармил. — Сдается мне, в ближайшее время у Люкки будет столько забот, что он про тебя забудет.

Эмиль только вздохнул и подумал, что Люкка, может, и забудет, но Карлота не преминет ему напомнить.