Всё началось, когда он умер

— Здравствуйте, идите смело, только калитку хорошенько прикройте, — отозвалась Катя. Ее сразу расположило то, что парень дождался, когда они с Журавликом наиграются в мячик. Других завсегдатаев площадки в то воскресное утро не случилось.

Медленно, чтобы не возбудить охранные задатки шустрой крохи, он двинулся к Трифоновой — среднего роста, не мускулистый, но жилистый темный шатен. На приятном славянском лице настораживали только по-женски округлый подбородок и маленький узкий рот — черты безволия. Катя подумала: «Физиогномика не наука. Когда японцы классифицировали людей по форме ушей и носа, они ничего не знали про гены. А за внешность и поведение разные отвечают».

— Значит, на этой территории можно спускать питомца с поводка? А их тут бывает много? Не дерутся? Щенка в игру примут? — Количество вопросов выдавало новоявленного собачника. Кате понравилась его основательность. Она тоже наблюдала за тем, что здесь происходит, со стороны, прежде чем вести Журавлика. Но поговорить, расспросить не додумалась.

Описала ситуацию: не можно, а нужно. Иногда десяток одновременно скапливается. Кое-кто не сдерживает агрессию, но хозяева быстро это пресекают. Щенку от старших может достаться, но опять же владельцы предупредят. Тогда лучше походить неподалеку — двор большой. А когда суровую к молодняку псину уведут, вернуться. Молодой человек внимал, разве что не записывал ее слова. Она полюбопытствовала:

— Какой у вас щенок?

— Немецкая овчарка. Полугодовалая сука.

— Ой, ну девочки поуживчивей, не волнуйтесь. И она же в шесть месяцев довольно крупная, не очень обидишь. Все зависит от того, в котором часу вы будете гулять. Может и пустая площадка оказаться в вашем распоряжении, — успокаивала дотошного владельца Трифонова, словно лично ей не хватало юной овчарки под боком.

— Для начала хороший вариант, — согласился он. — А у вас славный пес. Как называется порода? Какой-нибудь экзот?

— Метис. Обычный найденыш. — Катя не стеснялась подзаборного Журавлика, хотя как-то уловила фразу из трепа двух любезных с виду баб: «Вообрази, эта шавка с птичьей кличкой окрысилась на моего элитного скотч-терьера».

— Обычных не бывает. Он, как любая живность, нашелся на счастье, — показал себя дипломатом молодой человек.

— На его собственное — это точно. До сих пор отъедается и отсыпается. А насчет себя — я еще не прониклась.

Пришелец коротко открыто хохотнул, и Катя улыбнулась. Натренированная на этом квадрате земли способность дружески болтать с любым человеком, как в присказке, слово за слово, грела душу и проветривала ум.

— Что ж, большое вам спасибо за консультацию, — решил закругляться парень. — Надеюсь, будем видеться. Поэтому давайте знакомиться. Меня зовут Кирилл.

— А меня Екатерина. Нет, длинно, не для этого места… Катя.

— До свидания, Катя.

— Пока, Кирилл.

Парень развернулся и едва не наступил на Журавлика. Когда Катя водила его по дворам на поводке, он часто встречался с другими собаками. Звери нюхались, пытались играть, но только сплетали амуницию. На чужого хозяина при этом никакого внимания не обращали. Здесь же ее изумило, что отпущенные на волю питомцы, ткнувшись друг в друга носами, сразу бежали к людям. Причем не к своему владельцу. Они исполняли обязательный ритуал знакомства и приветствия «мамы» или «папы» товарища. И даже, что называется, отхватив на врага, приближались к человеку, с которым тот явился. И тогда надо было обратиться к зверю с искренним комплиментом, а затем ласково потрепать по холке, а то и наглаживать минуты три. Бывало, довольный приемом, оказанным чужим хозяином, лидер сменял гнев на милость и вилял хвостом его псине. Забывал о намерении разметать «клочки по закоулочкам» до следующей встречи.

Катин безродный двортерьер быстро научился хорошим манерам. В конце концов, они были выгодны. И теперь, удивленный отсутствием у незнакомца собаки, все-таки приблизился. Гость повел себя как надлежало человеку, озабоченному будущим собственного щенка в этом большом загоне. Журавлик услышал панегирик и насладился неспешным массажем рыжей спины.

— Он значительно укрепил мои надежды на лучшее, — сказал Кирилл, распрямляясь. — Вероятно, от меня пахнет собакой. И дух ее вашего милягу не отвратил. Не сочтите за назойливость, а в это время тут только вы бываете? Каждое утро?

— Твердое расписание отсутствует. А по утрам перед работой иногда возникает столпотворение. Но в выходные народ и домашние животные отсыпаются. Столичные привычки, знаете ли. Так что сегодня и завтра раньше половины одиннадцатого или двенадцатого никто не выйдет. Кроме нас. В смысле подъема у меня всегда будни.

— То есть вы появитесь часов в восемь, Катя?

— В семь, Кирилл.

— И не будете против моего присутствия? — Он взглянул на часы.

— Бросьте, пожалуйста. Это общественное место.