Всё – одно

Значок на панели, всегда приковывал к себе взгляды полные суеверной надежды. Сколько бы я не давал себе зароков не смотреть на него часто, как бы не заклеивал его бумагой – нет-нет, но глаза мои вновь и вновь и вновь задерживались на нём.

И вот он вспыхнул. Я не мог оторвать взгляд от него, перевернувшего все мои планы на сегодня, на завтра, на всю мою будущую жизнь. Он приковал к себе внимание столь же сильно, как когда-то взлетающий сухогруз.

– Мы видим, – слышно было как диспетчер сглотнул. То ли от волнения, то ли от атмосферных помех, с успехом гасящих любую связь, но голос его начал дрожать и прерываться:

– Разведчик один… следовать инструкциям… м-м… включите маск…вку… сба..те скорость…. шум…

– Вас понял, – ответил кто-то за меня моим голосом.

***

Следовало собраться с мыслями. Только вот индикатор не погасал, свечением своим впиваясь в подкорку мозга.

Конечно, и такое бывало раньше, что локаторы ошибались. Как тогда с вирусами. Впоследствии выяснилось, что он отреагировал на гены создателей, которые те впихнули в своё оружие, чтобы лучше поражать друг друга. Компьютер принял огромные скопления вирусов за поселения разумных жителей. Если нечто похожее ожидается и сейчас, вот же поднимется ор, наверное, даже почище чем в предыдущий раз.

Самыми громкими будут голоса противников бессмысленной, с их точки зрения, программы поиска инопланетных цивилизаций: ведь ясно, что это не принесёт никакой выгоды для страны! в отличие от наращивания геолого-разведывательных экспедиций и строительства всё большего числа новейших охранных кораблей.

Та находка, стоящая жизни разведчику, стала отправной точкой, легитимировала разговоры о бесполезности столь затратной и бесперспективной программы не имеющей никакого реального производительного характера. Она стала причиной жарких споров и бессонных ночей целого государства. Вирусы взбудоражили общественность даже сильнее открытия разумной жизни. Ведь такой результат никто не ждал, не готовился к нему.

Как я уже говорил, сотни бредовых идей выплёскивали из своих закромов институты, считающие своим долгом высказаться на эту тему, пока хлещущий кран с тупиковыми теориями не заткнул пробкой рабочий. Он отвечал на вопросы в прямом эфире одного из вечерних шоу, когда приглашённая молоденькая журналистка неосторожно задела тревожащую всех тему.

«Что я думаю?! – вдруг вскрикнул он так, что ведущая даже отпрянула, – Да ничего не думаю, страшно только. Почему? Да потому что я боюсь, что и после нас останется один мусор и вирусы. Все уши нам с экранов прожужжали, как такое возможно, что на планете нет ничего, кроме вирусов, словно оглупели все разом! Ведь ответ прост, как мой завтрак! У нас разве нет такого же оружия? Понятно, войн нет и не было уже…короче, долго, я не историк, одни «локальные конфликты», но, так, на всякий случай, прозапас, разве нет вирусного оружия? Вот и у тех было. И сегодня – оружие осталось, а создатели нет».

Действительно – разве нет у нас высокотехнологичного оружия вирусного образца? Конечно, строго оборонительного и не для применения, войн то нет, только «локальные конфликты», как подметил рабочий, но всё же.

Общественность застыла в прозрении, а телевизионные специалисты – вначале отшатнувшись, как от прокажённого – получив директивы, набросились на впервые высказанную вслух идею, подспудно тревожащую всё это время.

Совершенно естественным стал скорейший полный разгром столь невежественного предположения, с помощью экспертных обоснований по телевизору об её полной несостоятельности. Что понятно, ведь эксперты заботились о сохранении достигнутого ими благополучия и соблюдения контрактов, другого ждать от них не приходилось, раз кто-то решил, что такая правда не нужна.

И всё же сдвиг произошёл. Те учёные, кто занимался наукой, увидели таки недостающий член во всех их уравнениях, застыдившись своей трусости глянуть правде в глаза раньше. Побитая идея нашла приют в умах менее конъюнктурных, но более честных учёных. Честных, прежде всего, по отношению к самим себе и к науке.

В конечном счете, эта идея, при усиливающихся стенаниях, переходящих в неприличный вой особо ретивых защитников своих грантодателей, восторжествовала. Благо, найденные археологические и биологические свидетельства первой экспедиции, совершившейся не смотря на горячую опеку политиков, насылавших многочисленные проверочные комиссии, в полной мере подтвердили гипотезу рабочего.

«Вымерли в результате вышедшего из под контроля глубоко модернизированных вирусов используемых, вероятнее всего, как оружие против себе подобных».

Таков вывод.

Итог миллионов лет эволюции оказался довольно трагичным. Создатели вирусов были настолько умны, чтобы создать их, но не настолько, чтобы не уничтожить с помощью них самих себя.

Просто напросто истребили друг друга.

Однако не помню, чтобы я сильно удивился этому или предал значение.