Всё – одно

Пока Глазастик трудился, я, согласно уставу, начал передавать тринадцатому свои визуальные наблюдения:

– Для протокола. Первичный осмотр планеты НПНТ 12-471-3.

Планета имеет насыщенную атмосферу, в основном состоит из…, – я глянул на экран компьютера, – азота и кислорода, но с большой примесью тепличных газов – оксида азота, гексавторида серы, углекислого газа и метана, – а также тяжёлых элементов. Значения гексавторидов близко к критическому. По-видимому, результат какой-то техногенной катастрофы, если иметь в виду, что раньше на ней обитала технологически развитая цивилизация.

Растения имеют типичный для таких условий зелёный цвет, скорее всего фотосинтезирующие. Свободная вода занимает половину поверхности планеты.

Глазастик отмечает, что на поверхности есть места с радиационным фоном превышающим общий в несколько раз. Они будут помечены на карте. Разбросаны хаотично. При этом, исходя из возраста планеты, её геологических особенностей и типа звезды – общий радиационный фон повышен. В ходе дальнейших исследований необходимо будет выяснить его природу. Предположительно – результат деятельности разума.

В южном полушарии земли практически нет, только отдельные острова, остальное – вода; северное состоит, в основном, из трёх больших материков сложного рельефа. Присутствуют большие горные цепи, скорее всего, образованы относительно недавно, во время сильных тектонических подвижек. Есть несколько глубоких ущелий. Координаты снимает Глазастик.

Судя по характеру и типу суши, раньше большая её часть находилась под водой. Глазастик сообщает, что на планете в свободном виде есть и солёная и пресная вода. Пресной значительно меньше…

Я продолжал говорить, по мере необходимости уточняя свои наблюдения показаниями локаторов. Орбита корабля, согласно заданной программе, постепенно снижалась, приближаясь к верхним слоям атмосферы. С каждым новым витком, мы приближались к поверхности планеты.

– …в экваториальной области большую часть суши занимают пустыни. Отрицательных температур не отмечено по всей планете. В районе полюсов температура комфортная для биологической жизни. Скорее всего эффект от наличия тепличных газов.

– Тринадцатый, общую разведку закончил. Снижаюсь к поверхности на высоту пятнадцать. Беру курс к северному полушарию. Возможны атмосферные помехи, не теряйте.

– Принято. Удачной разведки!

– Спасибо, – кратко ответил я и отправил координаты дальнейшего маршрута. Глазастик уже составил подробную карту поверхности с привязкой к координатным точкам.

Подо мной проносились леса, реки, озёра, холмы, сбоку тянулась гигантская горная цепь. Отдельные её вершины были действительно высокими, гораздо выше любых гор на моей планете, хотя она относилась к тому же типу. Ещё раз я подумал о том, что должно быть в недавнем прошлом здесь происходили чудовищные тектонические сдвиги, раз плиты так вздыбились. Что было тому причиной, пока, стоило только догадываться.

Усталость отступила в сторону, я невольно залюбовался. В космосе, когда вокруг простираются парсеки пустоты, иногда теряется связь с пространством и перестаёшь понимать, насколько самые большие построенные нами корабли незаметны на общем фоне. Да и в целом осознать это трудно: тяжело сравнивать видимую глазу вещь с чем-то не имеющем другого описания, как «бесконечная пустота».

Тут же, где восходящее солнце едва показалось из-за гор, когда тени их чёрной дланью протянулись по земле, не зная конца и края, а мой разведчик казался подгоняемой ветром пылинкой – чувствовалась величественная монументальность природы, способная творить столь великие полотна.

Кажется именно в таких местах, свободных от пустозвонных речей карьеристов всех мастей, лилейного словоблудия ростовщиков, банкиров, пафоса закостеневшей науки, порожнего дребезжания телевизионных шоу – можно было прикоснуться к природе, признать себя её частью, а не укротителем. Здесь я склонял перед ней голову, когда дома даже мысли такие считались неприличным анахронизмом, ведь там уже никто не сомневался в том, что мы покорили её, приручили, как зверька.

Уверенность сродни самой большой глупости.

Не смотря на то что местный день только начинался, солнце для меня словно замерло в одной точке над горизонтом, передвигаясь только горизонтально. С огромной скоростью я приближался к полюсам, где, судя по всему, был полярный, чудовищно длинный день.

– Давай ка поубавим пыл, Глазастик, – приструнил я свой корабль. Отсюда стоило начать более тщательное сканирование на предмет следов пребывая разумных существ. Хотя данные первичного осмотра не давали поводов для надежд.

И всё же этот день приготовил для меня сюрприз. Едва я включил локаторы, как вспыхнул зелёный значок со стилизованным телом. Я даже не сразу сообразил. Рука у меня зависла над путеводительной панелью. Разумная жизнь? Сейчас? Не вымерли?

– Найдены признаки разумной жизни, – скрипучим, не своим голосом сказал я.

Новость помчалась к тринадцатому.