Всё ради любви

Дэвид открыл переднюю пассажирскую дверцу. Лорен не хотела садиться вперед, но побоялась оказаться невежливой. Она со вздохом забралась на сиденье. Включился CD-проигрыватель, и салон наполнила печальная мелодия.

За всю дорогу тишину нарушал только Дэвид, показывая матери, куда ехать. С каждой минутой Лорен все сильнее охватывали неприятные предчувствия. Она догадывалась, что миссис Хейнз решила повидаться с ее матерью и только ради этого решила отвезти ее домой.

Была полночь, когда они почти подъехали к дому Лорен.

— Моей мамы нет в городе, она в командировке, — вдруг выпалила она, презирая себя за ложь.

— Мне казалось, что она парикмахерша, — сказала миссис Хейнз.

— Так и есть. Она на презентации. Ну, на мероприятии, где представляют новые средства ухода за волосами, краски, ну, словом, все такое. — Лорен вспомнила, что начальница ее матери время от времени ездила на такие представления новой продукции.

— Ясно.

— Я могу выйти здесь, — сказала она. — Вам будет удобно развернуться. Нет смысла…

— У супермаркета? — уточнила миссис Хейнз. — Сомневаюсь.

Лорен испуганно кивнула. У нее даже пропал голос.

Они остановились перед обшарпанным зданием, которое в лунном свете выглядело призрачно страшновато.

Дэвид вышел из машины и подошел к пассажирской дверце. Миссис Хейнз щелкнула кнопкой, и двери заблокировались. Лорен вздрогнула и недоуменно посмотрела на нее.

Миссис Хейнз повернулась к девушке и окинула ее суровым взглядом.

— Ты здесь живешь?

— Да.

Как ни удивительно, выражение лица миссис Хейнз смягчилось. Она лишь тяжело вздохнула.

А Дэвид все пытался открыть дверцу.

— Дэвид мой единственный ребенок, я больше не могла рожать, — заговорила миссис Хейнз. — Он был для меня чудом, я слишком сильно его любила. Материнство… оно, знаешь ли, сильно меняет женщину. Я хотела одного: чтобы он был счастлив, чтобы он имел то, чего не имела я, — выбор. — Она на мгновение отвела взгляд от лица Лорен. — Если вы с Дэвидом поженитесь и сохраните ребенка… — Ее голос дрогнул. — Жизнь с ребенком на руках очень тяжела. А без денег и образования — еще тяжелее. Я знаю, как сильно ты любишь Дэвида. Я вижу это. И он любит тебя. Настолько сильно, что готов отказаться от своего будущего. Наверное, мне следовало бы гордиться своим сыном. — Судя по этим словам, миссис Хейнз понимала, что поведение ее сына теоретически достойно одобрения, но сама она одобрить его не могла.

Дэвид постучал в окно:

— Мам, открой дверь.

Лорен понимала, какую мысль пытается донести до нее миссис Хейнз: «Если ты действительно любишь Дэвида, не порти ему жизнь». Ей в голову тоже приходила эта мысль, и она никак не могла ответить самой себе на один вопрос: если он действительно любит ее настолько, что готов отказаться от своих планов на будущее, не должна ли и она поступить так же и ничего от него не требовать?

— Если тебе понадобится обсудить какие-то вопросы, обращайся ко мне, — сказала миссис Хейнз.

Лорен удивило ее предложение.

— Спасибо.

— Передай своей матери, что я ей завтра позвоню.

Лорен было страшно представить, во что выльется этот разговор.

— Хорошо. — Она открыла дверцу и вылезла из машины.

— Черт побери, что она тебе наговорила? — встревоженно спросил Дэвид, с силой захлопывая дверцу.

Лорен вспомнила, как плакала его мама — тихо и горько, как будто на нее свалилось величайшее горе.

— Она сказала, что очень любит тебя.

Раздражение Дэвида тут же исчезло.

— Что ты решила делать?

— Не знаю.

Они молча стояли и смотрели друг на друга. Наконец Дэвид сказал:

— Ну, я пойду.

Лорен кивнула. Дэвид поцеловал ее, и ей безумно захотелось прижаться к нему на прощание, однако она собрала всю свою волю и удержалась от этого порыва.

Мать была дома — в гостиной. Сидела на диване и курила. Вид у нее был удрученный.

— Я вообще-то собиралась поехать с тобой, — сказала она, ставя на пол недопитый стакан.

— Да? И что же тебе помешало?

Мать наклонилась, взяла стакан и сделала большой глоток. Ее рука сильно дрожала.

— Я пошла в мини-маркет за сигаретами. По дороге обратно встретила Недди. «Прибой» был открыт. Я сказала себе: быстренько выпью стаканчик — и домой. Мне нужно было выпить, чтобы… ну, ты понимаешь… Но, когда я посмотрела на часы, было уже поздно. — Она затянулась, выдохнула и сквозь клуб дыма посмотрела на Лорен. — Вид у тебя неважный. Дать тебе аспирин? Я сейчас схожу за ним.

— Со мной все хорошо.

— Прости, Лорен, — тихо проговорила мама.

Лорен удивилась, услышав сожаление в голосе матери.

— Я в порядке. — Она принялась собирать пустые коробки из-под пиццы и сигаретные пачки. — Похоже, вчера вы с Джейком славно повеселились.

Оглянувшись, она увидела, что мать плачет. Это было что-то новенькое. Лорен не помнила, когда в последний раз видела такое искреннее проявление эмоций у своей матери.

— Я в порядке, мам, не волнуйся, — сказала Лорен, опускаясь перед матерью на колени. — Не надо плакать, все будет хорошо.

— Он хочет бросить меня, представляешь?!

— Что?

— Вся моя жизнь насмарку, я никому не нужна. Я старею. — Мать загасила сигарету и тут же закурила новую.