Всё равно тебе водить (ЛП)

— ТЫ ОПЯТЬ ОСТАВИЛ КСЕРОКС БЕЗ БУМАГИ!

— Ну и что?

— Я ЖЕ ТЕБЕ ГОВОРИЛ, ЧТО ТЫ ДОЛЖЕН ПРЕДУПРЕЖДАТЬ МЕНЯ ВсЯКИЙ РАЗ, КОГДА КОНЧАЕТСЯ БУМАГА!

Он так побагровел, что, казалось, вот-вот лопнет.

— Хорошо, в следующий раз я учту.

— КСЕРОКС НИКОГДА НЕ ДОЛЖЕН ОСТАВАТЬСЯ БЕЗ БУМАГИ! ДОКУМЕНТЫ ТЕРЯЮТСЯ МГНОВЕННО!

— Хорошо, Волчино. Не рычи так из-за пустяков. Я иду за бумагой.

— ЯСНО, ЧТО ИДЕШЬ. БЫСТРО!

Я спустился в магазин и купил целую упаковку пачек бумаги.

Солнце, пока я шел, казалось бледным из-за смога. Воздух был тяжелым, трудно дышать. Впрочем, если верить городским властям, дышалось превосходно.

Достаточно поднять пределы допустимого загрязнения воздуха, как проделали прошлым летом с морской водой бальнеологические центры на Адриатике. Прежде, чем подняться в офис, зашел в бар. Я всегда мог сказать, что в магазине было много народу этот способ сделать паузу я открыл давно.

18

Волчино работал больше двадцати лет. Работа меняет людей. Немного времени — и они уже почти не люди. Работа проникает внутрь. Постоянно занимает большую часть мыслей. Властвует над снами. Даже мне, начавшему совсем недавно, случалось видеть во сне Волчино с бумагами на ксерокс. Мне снились трели телефона, голоса учительниц, физиономия Паскуале. И это было только начало. Чтобы выжить, я должен буду работать всю жизнь — ведь я из семьи рабочих, а рабочие не в состоянии платить взносы в университет, как родители будущих топ-менеджеров. Я превращусь в такого же, как Волчино, либо обзаведусь своим собственным неврозом, сдвигом или манией. Буду возвращаться домой озверевшим от дорожных пробок, от проглоченных обид, от стрессов, буду в кровь лупить своих детей, а потом падать в кресло и оглушать себя овердозой футбола и ТелеМайка.

19

— В твоем возрасте ты бы хоть машиной обзавелся. Их по телевизору просто так дарят, а у тебя даже подержанной нет.

В офисе у меня был тяжелый день. Сотня ксерокопий, тысяча звонков, Волчино вконец затрахал… Наконец-то я от всего этого отделался, так теперь ко мне отец прицепился.

— Ты совсем не думаешь о карьере. Тебе надо было поступать на Экономику и бизнес, создавать себе положение, а не возиться с цыганами.

Я был готов взорваться.

— У тебя даже девушки нет. Ты ненормальный. У всех в твоем возрасте есть работа, машина и девушка, а у тебя ничего, ну ничего нет.

Если он будет продолжать в том же духе, это может кончиться плохо. Очень плохо.

— Нормальные люди так не бреют голову. Нормальные люди думают, как создать семью. Ты считаешь, что не похож на других, а сам только херней страдаешь.

Херней, херней и херней!

— Каждый страдает херней по-своему.

— ЧТО ТЫ СКАЗАЛ ОТЦУ?

— Я сказал, что каждый страдает херней по-своему.

— Я НЕ СТРАДАЛ ХЕРНЕЙ НИКОГДА В ЖИЗНИ.

— Поздравляю.

— Я НЕ ПОЗВОЛЮ ТЕБЕ ГОВОРИТЬ, ЧТО Я СТРАДАЛ ХЕРНЕЙ. Я НИКОГДА В ЖИЗНИ НЕ ОШИБАЛСЯ.

Он был Господом Богом. Богом во плоти и крови, а я и не замечал.

— МНЕ НИКОГДА В ЖИЗНИ НИЧЕГО ПОДОБНОГО НЕ ГОВОРИЛИ. СПРОСИ СВОЮ МАТЬ, СТРАДАЛ ЛИ Я КОГДА-НИБУДЬ ХЕРНЕЙ, ЗАСРАНЕЦ!

Мать ставила кастрюлю на огонь.

— Не надо называть меня засранцем.

— ТЫ МОЙ СЫН, И Я НАЗЫВАЮ ТЕБЯ, КАК ХОЧУ.

Я поднялся и, упираясь руками в стол, стал на него надвигаться. В его глазах пробежал злой огонёк.

— НЕ НАДО НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ЗАСРАНЦЕМ, ЯСНО?!

— ТЫ КРИЧИШЬ НА СВОЕГО ОТЦА?

— ДА, ЕСЛИ МОЙ ОТЕЦ КРИЧИТ НА МЕНЯ!

— РАНО ИЛИ ПОЗДНО ТЫ У МЕНЯ ВЫКАТИШЬСЯ ИЗ ДОМА.

— НЕ БЕСПОКОЙСЯ, Я ВЫКАЧУСЬ ИЗ ДОМА САМ.

20

Позже я позвонил тете Карлотте.

— Я решил уйти из дома.

— Хочешь, живи у меня.

— Нет, лучше буду жить один. Я должен учиться жить один.

— Ты уверен, что правильно поступаешь? Ты получаешь всего триста тысяч.

— Обедать буду в столовой. Свет, вода и жилье будут даром.

— В каком смысле даром?

— Попрошу место в Доме Отказника. Там живут ребята, которые проходят гражданскую службу, как я.

— Запомни: если тебе что-нибудь понадобится, я всегда готова помочь. Не бойся, проси меня о чем угодно.

— Спасибо.

— Когда ты соберешься меня навестить?

— Скоро. Как только вещи соберу.

— Я тебя жду.

Я представил себе её спокойные, ясные, голубые глаза.

— Ладно. Не беспокойся.

Третья глава

1

Становилось по-настоящему жарко. Парфюм Ванни пах еще сильнее. Мы сидели в его кабинете. Я говорил, глядя ему в галстук, он — в люстру.

— Значит, тебе нужно жильё поближе к работе?

— Ну да. Я живу на окраине, и трачу кучу времени, чтобы добраться до центра.

— А ты никогда не думал, что можно у кого-нибудь пожить, а не забираться в Дом Отказника?

Я-то понимал, куда он клонит.

— Да нет, я думаю, лучше учиться жить одному. Ну, понимаете, еду готовить, белье стирать… Стать самостоятельным.

— Мой хороший. Послушай меня: я как раз ищу, с кем бы разделить свою квартиру.

Она такая большая для одного! Там на троих места хватит.

Он улыбнулся.

— Честно говоря, я бы хотел испытать себя. Если найдется свободная комната в Доме Отказника…

Ванни раздраженно раскрыл журнал.

— Ну конечно найдется, можешь заселяться. Но ты сам не понимаешь, от чего отказываешься.

"Ага, — подумал я, — понимаю прекрасно."

2