Всё самое плохое о моей сестре

— Это нечестно! Спорим, я могла бы делать это так же хорошо, как и он, — проворчала я, а мисс Сьюзанн и мама снова стали рассуждать о феях цветов — о феях роз, и маков, и колокольчиков, и душистого горошка. Они разговаривали еще целых сто лет, пока мы не остались чуть ли не последними в зале.

Когда мама наконец-то привезла меня домой, я получила еще один ужасный удар. Папа и Мелисса, усевшись рядышком на диване, окунали чипсы в томатный соус и смотрели «Историю Игрушек — 3». Это мое любимое занятие и мой любимый фильм. Я всегда смотрю его с папой, и мы обсуждаем лучшие места, и крепко держимся за руки, когда игрушки чуть не выбрасывают в мусор. Вот это и есть самое плохое в моей сестре. Она такая подлая — стоит мне повернуться спиной, как она в ту же минуту пристраивается к папе.

— Это нечестно! — заныла я. — Я тоже хочу смотреть! Можно начать с начала? И нельзя ли мне тоже хоть чуть-чуть чипсов?

— Эй, дорогая, ты же была на вечеринке! Я подумал, что Мелиссу тоже нужно немножко подлечить, — сказал папа.

— Эта вечеринка не была никаким лечением. Она была абсолютной пыткой, — сказала я, пытаясь втиснуться между Мелиссой и папой. — Ну давайте возвращайтесь назад, к началу.

— Осторожно с томатным соусом! — сказала мама, но слишком поздно.

Соусник подпрыгнул и приземлился на мои синие шелковые коленки.

— Ох, Мартина! Испортила такое красивое платье! Как можно быть такой неаккуратной! — воскликнула мама.

Я думала, что меня ждет серьезный разговор, но, к моему удивлению, мама оказалась не ультрасердитой. Она стянула с меня платье и попыталась промокнуть соус губкой. При этом она обнаружила следы от лимонада и мороженого и снова начала меня ругать, но не так чтобы сильно.

— Придется дать тебе большой пластиковый малышовый нагрудник, и ты будешь надевать его каждый раз, когда садишься есть, — сказала мама. — Что ж, досматривай свою «Историю Игрушек». Только посмотреть с самого начала тебе не удастся, потому что уже пора спать, — и мама снова дотронулась до синего платья.

— Оно ведь правда испорчено? И я больше не должна буду его надевать? — спросила я с надеждой.

— Скорее всего, — ответила мама. — И нечего радоваться!

— Мам, прости. Я же не нарочно!

— Да я знаю, — и мама вздохнула. — Ты так прекрасно выглядела в этом платье. Нужно было тебя сфотографировать. И все же оно послужило своей цели!

Я не понимала, что мама имела в виду, — тогда не понимала.

Глава 4

По воскресеньям вся семья обычно любит поваляться в постели, но мама встала очень рано и зажужжала своей швейной машинкой. Папа, в пижаме, пришлепал в мою Берлогу Марти, почесывая голову и зевая.

— Марти, ты готова поделиться своей двухэтажной кроватью? — спросил он. — Мама устроила в нашей комнате страшный шум.

— Только скинь Попрыгунчика на пол, пап. И добро пожаловать на борт, — пригласила я.

Папа улегся на кровать, как-то ухитрившись стать меньше ростом.

— Ух! — поморщился он, забираясь под одеяло. — Что это за царапучая штука?

— Ой, это Перси, мой ручной дикобраз. А я-то думала, куда он делся, — сказала я.

— Твой дикобраз? Ну конечно, — сказал папа, выкинув моего дикобраза на холод и устраиваясь поуютнее.

Я тоже уютно устроилась и стала думать о вечеринке. Скинула с себя одеяло и, болтая ногами, пыталась делать так, как делал мальчик-кузен, то есть задирать и опускать их.

— Марти, что ты делаешь? Вся кровать трясется, — пробурчал папа.

— Я пытаюсь делать то, что делал в балете тот мальчик, — ответила я. — Только не могу точно понять, как надо.

— Может, это легче делать не на кровати, — предположил папа.

Я спрыгнула вниз и начала скакать по комнате. Я хотела сделать крутой разворот, и кончилось все это тем, что я кучей рухнула на ковер.

— Ох, миленькая моя, — забеспокоился папа. — Марти, с тобой все в порядке?

Я тихонько лежала и думала.

— Не уверена, — ответила я. На всякий случай подергала ногами. — Думаю, я немножко ушибла ногу.

— Какую? — папа наклонился с кровати и слегка толкнул меня.

— Эту. Нет, может быть, ту. Наверное, ударилась обеими. Может, я их сломала. Ой, это было бы так здорово, тогда у меня был бы гипс. Гипс бывает разных цветов. Можно мне красный, а, пап?

— Да, а также красный нос, маленький ты клоун. Кудряшкин, я не думаю, что ты сломала ноги. Давай посмотрим, сможешь ли ты подняться и немножко походить.

— А на вечеринке Элайши я помогала мистеру Чам-Чаму. Это клоун. У меня все хорошо получалось. Я чуть было не вытащила кролика из шляпы, — сказала я, прохаживаясь по комнате. — Пап, а могла бы я, когда вырасту, стать клоуном? Девочкам ведь разрешается быть клоунами, да?

— Не вижу причин, почему бы и не стать. Правда, не могу сказать, что видел леди-клоунов, но смею заверить, что ты будешь первой.

— Потрясающе! Лучше я начну тренироваться прямо сейчас. Пап, у тебя в ящике с инструментами есть какая-нибудь пила? Я взяла бы ее в школу, чтобы попытаться распилить Кэйти и Ингрид пополам.

— Ну да, я думаю, что девочкам разрешается также совершать и массовые убийства, но это не та карьера, которую я мог бы тебе рекомендовать, — сказал папа.