Всё самое плохое о моей сестре

Я засомневалась. На самом деле я не хотела никакого нашествия в мою Берлогу Марти. Я любила, когда там гостил папа, но он не ворчал на мой беспорядок и не замечал, что все нижнее белье свалено в кучу. И я уж точно не хотела, чтобы в мою комнату приходила Мелисса, потому что она всегда старалась забрать назад свои вещи, да еще и командовала мною. Но идея собраться всем на моей кровати и есть сэндвичи с беконом показалась мне очень заманчивой, так что я сказала «да».

Мама и папа заняли нижнюю кровать, а Мелисса и я сидели и жевали на верхней.

— Марти, у тебя такая странная комната, — сказала Мелисса. Она разглядывала мои постеры с Могучей Мартой, Попрыгунчика, задравшего ноги вверх, моих пластиковых лошадей в их конюшне в коробке из-под туфель, Полли, мою попугаиху, которая присела на абажур, и Бэйзила, моего прекрасного боа констриктора, спрятавшегося в тени.

— В этой комнате видна индивидуальность хозяйки, — сказал верный папа.

— Ты так это называешь? — Мама тоже разглядывала все вокруг. К сожалению, она посмотрела и наверх. — Марти, скажи на милость, что это за черные пятна на потолке?

Ой, господи, они получились, когда я играла с маленькой обезьянкой, пытаясь научить ее летать, как летают эти замечательные жуткие обезьяны в «Волшебнике Изумрудного города». Это была маленькая обезьянка Мелиссы — Мелисса сама дала ее мне, когда разбирала свой шкаф для игрушек. Маленькая обезьянка сказала, что больше не хочет быть розовой. Я ее хорошо понимала. Взяла крем для обуви и сделала ей с ним массаж всего туловища. Ей понравилось, что она превратилась в черную. И она очень быстро научилась хорошо летать. Даже слишком хорошо — ударяясь о потолок, оставила на нем одно или два пятнышка от крема для обуви. Но теперь, по крайней мере, ей не грозили неприятности, потому что она полетела прямо в окно и больше не вернулась.

— Эту комнату нужно покрасить, — сказала мама. Посмотрела на ковер. — И тут эти ужасные пятна, которые остались после того, как ты объелась шоколада, подаренного тебе на день рождения, а потом не успела добежать до ванной.

— Я ставила опыт — хотела посмотреть, сколько шоколада можно съесть за один раз. И получила ужасный результат. На самом деле мне удалось съесть почти целую коробку, — сказала я.

— Думаю, можно было бы закрыть пятно половиком, но в этой комнате вполне мог бы появиться и новый ковер. И нужно выбросить это старье — кресло и туалетный столик, у них ужасный вид.

У меня в Берлоге Марти не было приличной мебели. Но было любимое кресло, которое, наверное, стоило целое состояние, прямо как настоящая антикварная вещь. Оно немного продавлено и с одной стороны выскакивают пружины, но на нем очень здорово прыгать. Туалетный столик тоже очень хорошенький, хотя у него и не хватает одного ящичка. Прошлой зимой, когда выпал снег, я попыталась использовать этот ящичек вместо санок, но он почему-то развалился и обратно не сложился.

— Мам, все в порядке, мне нравятся мое кресло и мой туалетный столик, — сказала я.

— Нет, моя дорогая, пришло время, когда ты должна спать в приличной комнате, — сказала мама.

— Ты решила полностью обновить комнату Марти? — встрепенулась Мелисса. — Это нечестно! Я хочу, чтобы и мою комнату привели в порядок — она уже выглядит слишком детской.

— Да, хорошо, если хочешь, можешь ее переделать, — разрешила мама.

Мы с Мелиссой так и уставились друг на друга. Обычно мама не сдается и если соглашается, то… ну не сразу.

— Правда? — обрадовалась Мелисса. — Ну, мам, спасибо! Фантастика! А можно мне сделать новый огромный встроенный гардероб?

— Не глупи, для такого гардероба нужна комната гораздо большего размера. А в этой тогда станет очень тесно, — сказала мама.

— Кто-нибудь собирается посвятить меня в ваши грандиозные планы? — спросил папа. — Особенно если учесть, что в доме именно я на все руки мастер и, похоже, бедному парню придется делать и покраску, и отделку, и новый гардероб, и всякое такое прочее. — Он взъерошил маме волосы, будто она тоже девочка, как мы. — Что творится в этой странной головке? Я чувствую в ней какое-то жужжание, а? Такое же, как жужжание швейной машинки!

Мама глубоко вздохнула. И тут же вскочила с кровати и встала лицом к нам. У нее порозовели щеки и засверкали глаза. Она то сжимала руки, то разжимала их. Это моя привычка, но я делаю так только тогда, когда на самом деле хочу чего-то очень-очень сильно.

— Сьюзанн из школы танцев заказала мне сшить костюмы для ее нового детского балета цветов. Это двадцать платьев, и все разного фасона. Это очень сложная задача. Но если я сделаю эту работу хорошо, то, поскольку Сьюзанн намерена создать зимнюю пантомиму, я смогу получить заказ на несколько перемен костюмов для каждого ребенка. А еще две мамы на вечеринке спросили, не сделаю ли я их дочерям платья подружек невесты. Одна из них хочет шесть таких платьев плюс наряд для маленькой девочки-цветка. Я теперь буду шить день и ночь, и дело стоит того. Увидите, сколько мне за это заплатят!

— Джен, это замечательно, — сказал папа.

— Фантастика, мам, — кивнула Мелисса.