Всё сложно

Вечером все уселись за небольшой круглый стол, стоявший тут же в гостиной. Мне вспомнилась светлая отдельная столовая в их доме, где теперь жил только Гай и дети – неделю через неделю. За столом беседа продолжалась, дети явно чувствовали себя с Микой очень хорошо. Потом Карин с девочками играла в стеклянные шарики, в которые французские дети играют с начала века. Школьные турниры в шарики объявляются старшеклассниками, на этот раз он был в апреле. У Лии – средней дочки Карин – были две сумки, набитых этими самыми шариками. Лия была на два года старше Роми, у меня даже есть фотография с Лией-младенцем на руках. Нас сфотографировала Карин, когда я была у них в гостях во время командировки в Париж. Лицо у меня на этой фотографии совершенно обалдевшее, так как я понятия не имею, что делать с младенцем. Я тогда очень удивилась бы, узнав, что уже через два года стану матерью-одиночкой.

Мика играл с младшим Адамом в лего или какую-то другую мальчишечью игру. Я присоединилась к девчонкам с шариками и сразу начала выигрывать. Было весело, но как-то сдержанно, что ли. Потом старшие девочки играли на пианино с Микой. Мика был музыкальный гений и пианист, хотя работал, так же, как и мы, начальником технических проектов в информатике. Четырнадцатилетняя Эмили играла мелодию из фильма «Амели» – задумчивую, немного меланхоличную, но не грустную, очень европейскую и очень французскую. Меня все умиляло, и все нравилось. Когда все пошли спать, мы с Карин наконец остались вдвоем: налили себе чаю, скрутили косяк и стали болтать.

– Ну расскажи, что же случилось, – попросила я.

– Да, понимаешь… я начала понимать, что живу с абьюзером. Мне казалось нормальным, что Гай мне не разрешает завести свой счет в банке, он всегда пытался контролировать меня. И, знаешь, я никому не говорила, но он меня очень доставал с сексом. Всегда нужно было с ним трахаться, иначе он начинал дуться и затевать ссоры, если мне не хотелось. С Микой мне хорошо, он говорит: «Не вини себя, не хочешь так не хочешь». И я могу хоть месяцами сексом не заниматься, если не хочу.

– А ты с ним не хочешь?

– Ну вначале я всегда хотела, потом меньше… усталость, стресс, знаешь…

– Ну да, знаю.

Мы болтали еще долго, накурились, смеялись, а потом разошлись спать.

Утром мы снова спешили на работу, в поезде Карин рассказывала мне, как некоторые подруги отвернулись от нее, когда она разошлась с Гаем, и какие ужасные у нее теперь с ним отношения. Она говорила, что каждый раз, когда ей нужно что-то попросить у него, поменяться днями, например, или еще что-нибудь, Гай всегда ей отказывает. Он всегда хамит и, если у нее теперь и бывает плохое настроение, так только потому, что он ей его портит и очень агрессивно к ней относится.

Я удивлялась: Гай всегда мне казался таким разумным и хорошим парнем, но вот же, никогда не знаешь. Правда, я не стала делиться с Карин своим удивлением. Она все рассказывала про Гая: о том, как одна их приятельница якобы просто дружила с ним, а потом стало ясно, что она с ним спит, а еще пыталась дружить с ними обоими.

– Ну и страсти у вас в деревне, прямо французский фильм. Ну а как твой новый парень?

– Он очень хороший… но я не знаю… Мне с ним гораздо лучше, чем с Гаем, он очень добрый.

Короче, мне показалось, что для опостылевшего мужа Гай вызывает слишком много эмоций. Как-то он позвонил девочкам, когда мы всей компанией были в супермаркете. Он был в Индии. Я попросила дать мне телефон, чтобы сказать Гаю пару слов.

– Привет! Вот это сюрприз! Что ты там делаешь? В гостях? В командировке?

– Да нет, я вышла замуж за француза и переезжаю в Буасси.

– Вот это новость! Ты замуж вышла? Ничего себе! Я тебя поздравляю. А я вот чищу кокос, прикинь. Ну я рад новостям, позвони мне, когда переедете.

– Хорошо, рада тебя слышать.

Мне было и правда приятно с ним поговорить. Голос был какой-то свой.

Неделя пробежала быстро, я худо-бедно выслушала и как могла поняла объяснения, подписала временный контракт, который тоже на скорую руку организовала Карин. Всю неделю я не спала ни одной ночи.

На прощанье все мы обнялись, я искренне благодарила Карин и Мику. Я старалась как могла показать, как ценю все, что для меня сделали. Я привезла из Израиля подарок и оплатила покупки в супермаркете.

Я прилетела домой и сразу почувствовала, что снова могу дышать, говорить не только полушепотом, не боюсь оставить где-то не на месте свои вещи и вообще свободна.

Теперь нужно было одновременно заниматься переездом и работать на удаленке. Во Франции мы договорились, что в Израиле я займусь построением тестинговых документов и буду приносить пользу, чем могу. Я нервничала, звала приятеля-коллегу, чтобы он помог мне. С утра я оставалась дома с компьютером, а за окном сразу две стройки шумели так, что и себя не было слышно, даже если наглухо закрыть окна. Но все это перекрикивало нестихающее радио глухого соседа напротив. Я и не знала, какой у меня дома кошмар днем посреди недели.