Всё сложно

Клиента Лоранс из Швейцарии звали Клаусом, и вскоре у нас в фирме его прозвали Клаус Барбье. Мы с Лоранс сидели в одном кабинете, и я невольно присутствовала на их еженедельных переговорах по скайпу. У него был совершенно больной садистский голос, и он жутко хамил. Например, когда Лоранс объясняла причины тех или иных проблем, он говорил:

– Меня не интересует твое мнение, Лоранс. Меня интересует, почему это не работает до сих пор!

Сама же я пребывала в состоянии легкого ужаса – в первый же день мне навалили разных проектов ото всех, кто был в отпуске. Но я как-то разгребалась, находя решения и разбираясь во всем на ходу. Потом я отправилась домой.

Жара во второй половине дня стояла довольно серьезная, асфальт был раскален, ноги, которые я успела натереть утром, скользили от пота внутри босоножек, это было больно и очень противно. Мы стали созваниваться с Жоффруа.

– Мы это… в «Старбаксе» возле вокзала. Ты знаешь, где «пузырь»?

– Я знаю, где «Старбакс», он там не один?

Я подошла к «Старбаксу» возле вокзала, стала снова звонить.

– Да я ж тебе говорю, возле «пузыря», бля, ты ничего не понимаешь. Это достает.

– Я первый день в городе, чего ты хочешь?

– Ты где?

– Возле «Фнака» на перекрестке.

– Мы идем, стой там.

Когда они пришли, он стал изображать из себя рассерженное начальство, чем вызвал у меня приступ бешенства. Когда меня выводят из себя, я не начинаю орать, я говорю ледяным голосом.

– Именно так ты решил порадовать меня в мой первый рабочий день во Франции?

– А что поделать, если ты ни хрена вообще не понимаешь!

Это говорил человек, который провел два года в Израиле и еле-еле мог сказать два слова на иврите, не говоря уж о том, чтобы составить простенькое предложение. Человек, который через день что-то терял, ломал и забывал. А я при этом исправляла все его косяки, не упрекнув ни разу. Он хамит мне за то, что я не знаю, что на вокзале в чужом городе есть еще три входа и несколько «Старбаксов». Мы зашли в какую-то фалафельную и купили Роми чипсов. Вокруг была куча народу и стояла жара. По нашим меркам, это, конечно, не жара, а так – чепуха, но у нас и кондиционеры повсюду включены, и, стоит куда-то зайти, жара немедленно прекращается.

Мы присели за столик, чтобы Роми поела. Жоффруа тем временем, не глядя на нас с Роми, словно мы были недостойным его отребьем, позвонил своему брату Ришару и стал весело с ним болтать. Получалось, что его наша ссора нисколько не расстроила. Просто он обращается с дерьмом так, как тому подобает, а с достойными людьми вроде Ришара он всегда рад поговорить. Я злилась все больше, и в глубине души мне уже было все понятно, но я все же верила Вериным словам, что это – всего лишь стресс от переезда. Так и не погуляв, мы вернулись домой. Вот так он потратил два часа, несколько десятков евро и очень «поднял» мне настроение в первый рабочий день.

Гая, как и Карин, в городе не было, он уехал в отпуск и попросил кормить его кошку. Мы еще не виделись. Я даже подумывала, что он не захочет с нами общаться, раз я дружу с Карин. Мы были в деревне совершенно одни, Роми, которая не могла прожить без подружек и дня, вдруг стала целые дни проводить одна в своей комнате. Это тревожило. Понятно было, что переезд не может пройти для нее совсем легко, а тут мы еще стали ссориться. По вечерам она ни за что не хотела ложиться спать, была очень капризной и требовала, чтобы мы втроем играли в настольные игры каждый вечер. Мы оба были очень терпеливы, понимая, что ей тяжелее всех и она точно не просила нас увозить ее от родных.

Настал мой сорок четвертый день рождения. Уже до этого Жоффруа намекал, что купил мне подарок, который сто процентов мне очень понравится. И вот с утра, перед уходом на работу, он вручил мне довольно большой пакет. Я стала разворачивать и увидела жуткую старушечью немодную сумку. Я не знала, что и сказать. Он был так горд собой, так счастлив, что я улыбнулась:

– Спасибо, мне очень нравится, – сложила свои вещи в эту ужасную сумку и пошла с ней на работу. Одному богу и любой женщине известно, какая это жертва.

На работе я показала Лоранс сумку и спросила, что она думает.

– Нуууу… – промычала бедная Лоранс.

– Да она же страшная, смотри!

– Ну не без того.

У нас с Жоффруа дни рождения были с разницей в один день и четыре года в мою пользу.

– У него тоже день рождения, пойду поищу ему подарок, – сообщила я Лоранс, – не знаю только, что ему купить: рубашку, кошелек, уродливую сумку…

После работы я отправилась в «Галери Лафайет» и купила ему замечательную тенниску.

Мой день рождения мы отпраздновали втроем. Роми и Жоффруа накупили недоступных нам в Израиле вкусностей: улиток, креветок. Мы нащелкали фотографий и выставили их в фейсбуке. Все поздравляли меня, полностью уверенные, что я очень счастлива.