Всё та же я

— Тогда увидимся позже. — Его улыбка на мгновение пригвоздила меня к месту. — Кстати, я собирался сказать, что вы очень красивая. — Он наклонился и, слегка понизив голос, произнес мне на ухо: — На самом деле ваше платье нравится мне гораздо больше платья вашей подруги. Вы уже сделали фотографию?

— Фотографию?

— Вот. — Он поднял руку и, прежде чем я поняла его намерения, снял нас, практически голова к голове, на телефон. — Отлично! Дайте мне ваш номер, и я пошлю вам фото.

— Вы хотите послать мне фото, где мы вдвоем?

— Как вам удалось разгадать мои тайные мотивы? — Он ухмыльнулся. — Тогда ладно. Оставлю фотографию себе. На память о самой красивой девушке в этом зале. Если, конечно, вы не захотите стереть снимок. Ну вот. Решайте, стирать или нет. — Он протянул мне телефон.

Мой палец завис над кнопкой. После секундного колебания я отдернула руку:

— По-моему, это невежливо — стирать кого-то, с кем ты только что познакомился. И вообще… спасибо вам… за разведданные о рассадке за столами. Очень мило с вашей стороны.

— Всегда к вашим услугам.

Мы улыбнулись друг другу. После чего я, чтобы не брякнуть лишнего, поспешила вернуться за свой стол.

Я сообщила Агнес благую весть и, услышав ее громкий вздох облегчения, села на место, чтобы съесть кусочек уже успевшей остыть рыбы и заодно унять звон в ушах. «Он не Уилл», — твердила я себе. Не тот голос. Не те брови. Он американец. И тем не менее было нечто такое в его манере держаться — самоуверенность в сочетании с острым умом, аура сильного мужчины, способного отбить любую твою подачу, и этот взгляд, от которого я вдруг почувствовала себя выпотрошенной. Я оглянулась, вспомнив, что не спросила Джоша, где он сидит.

— Луиза? — (Я поймала на себе пристальный взгляд Агнес.) — Мне нужно в туалет.

У меня ушло не меньше минуты, чтобы сообразить, что моя обязанность — проводить туда Агнес.

Мы медленно прошли через зал в сторону дамской комнаты. Усилием воли я заставляла себя не вертеть головой в поисках Джоша. Буквально все присутствующие в зале не сводили глаз с Агнес, и не только из-за кислотного цвета платья, а скорее, из-за того, что от нее исходил некий магнетизм, невольно притягивающий взгляды.

И как только мы оказались в дамской комнате, она рухнула в кресло в углу, жестом попросив меня дать ей сигарету:

— Боже мой! Ну и вечер! Я точно умру, если мы в ближайшее время не уйдем домой.

Служительница — женщина лет шестидесяти — при виде сигареты выразительно подняла брови и отвернулась.

— Э-э-э… Агнес, я не уверена, что здесь можно курить.

Но Агнес, похоже, было наплевать. Если вы реально богаты, для вас не писаны правила, действующие для обычных людей. Да и что, собственно, ей могли сделать? Выставить вон?

Агнес прикурила сигарету, затянулась и облегченно вздохнула:

— Фу! Это платье жутко неудобное. И трусики «танга» врезаются, словно струна сырорезки. — Она задрала платье и, извиваясь перед зеркалом, сунула под подол ухоженную руку. — Эх, зря я надела нижнее белье!

— Но вы хорошо себя чувствуете?

Она улыбнулась мне:

— Я хорошо себя чувствую. Сегодня вечером некоторые гости вели себя очень мило. Этот Джош очень милый, и мистер Петерсон, который сидел рядом со мной, был очень дружелюбным. Все не так плохо. Может, рано или поздно люди примут как факт, что у Леонарда новая жена.

— Им просто нужно какое-то время.

— Подержи-ка. Я хочу сделать пи-пи. — Она протянула мне недокуренную сигарету и исчезла в кабинке. Я осторожно зажала сигарету между пальцами, как раскаленный уголь. Мы переглянулись со служительницей, она пожала плечами, будто желая сказать: А что тебе остается делать?

— О боже! — послышался из кабинки голос Агнес. — Мне придется снять чертово платье. Его невозможно задрать. Потом поможешь мне застегнуть молнию.

— Хорошо, — ответила я.

Служительница вновь подняла брови, мы обе с трудом сдерживали смех.

Вошедшие в туалет две дамы средних лет бросили неодобрительный взгляд на мою сигарету.

— Вся штука в том, Джейн, что им словно шлея под хвост попадает, — произнесла одна из дам.

Она остановилась перед зеркалом поправить прическу, в чем, собственно, не было особой необходимости: волосы были так густо залиты лаком, что даже десятибалльный шторм вряд ли сумел бы их растрепать.

— Знаю. Все это старо как мир.

— Но обычно им, по крайней мере, хватает воспитания не вести себя вызывающе. Именно это больше всего и расстраивает Кэтрин: вызывающее поведение.

— Да, другое дело, если бы это был кто-то более-менее из нашего круга. А этой явно не хватает класса.

— Верно. Он повел себя как в плохом анекдоте.

И в этот момент головы обеих дам повернулись ко мне.

— Луиза? — донеслось из кабинки. — Не могла бы ты подойти ко мне?

Я поняла, о ком они говорили. Сразу поняла, когда увидела их лица.

В туалете повисла напряженная тишина.

— Надеюсь, вы понимаете, что здесь не курят? — с нажимом произнесла одна из дам.

— Разве? Я дико извиняюсь. — Я затушила окурок в раковине и залила водой.

— Луиза, ты можешь мне помочь? У меня заело молнию.

Они тоже все поняли. Сложили два и два, после чего их лица окаменели.