Всё та же я

Я проследовала за миссис Гупник мимо столиков парадного зала в холл. В голове у меня царил полный сумбур. Мы прошли по устланному ковром коридору, я держалась в нескольких шагах от миссис Гупник, и остановились у дамского туалета. Миссис Гупник открыла дверь из красного дерева и отошла в сторону, пропуская меня вперед.

— Спасибо. — Я направилась в кабинку, хотя, если честно, мне вообще не хотелось писать.

Я села на стульчак, лелея надежду, что, если просижу так достаточно долго, она, возможно, уйдет. Но когда я наконец вышла, миссис Гупник по-прежнему стояла у раковин и подкрашивала перед зеркалом губы. Я начала мыть руки, и она тотчас же перевела на меня взгляд:

— Итак, вы живете в моем бывшем доме.

— Да. — Мне не было смысла врать.

Она поджала губы и, довольная результатом, убрала помаду:

— Сложившаяся ситуация вас, должно быть, смущает.

— Я просто выполняю свою работу.

— Мм… — Она достала щетку для волос и поправила прическу.

Мне оставалось только гадать, удобно будет сразу уйти или правила приличия требуют, чтобы я вернулась к столу вместе с ней. Я вытерла руки и наклонилась к зеркалу проверить, не размазалась ли тушь под глазами, решив по возможности тянуть время.

— А как там мой муж? — (Я растерянно заморгала.) — Леонард. Как он поживает? Вы точно не выдадите никакой страшной тайны, если ответите мне.

— Я… я редко его вижу. Но, кажется, у него все прекрасно.

— Интересно, а почему его нет с нами? Может, у него опять обострился артрит?

— Ой, нет! По-моему, у него просто какие-то дела на работе.

— Значит, дела на работе. Что ж, полагаю, это хорошие новости. — Она аккуратно положила щетку в сумочку и вынула компактную пудру. Припудрив нос с двух сторон, закрыла пудреницу. А я тем временем уже исчерпала все варианты дальнейших действий. Я начала рыться в сумочке, пытаясь вспомнить, взяла ли с собой компактную пудру. И тут миссис Гупник снова повернулась ко мне лицом. — Он счастлив?

— Извините?

— Что тут непонятного? Вопрос очень простой. — От волнения у меня тревожно затрепыхалось сердце; ее голос был мелодичным, тон абсолютно ровным. — Таб категорически не желает разговаривать со мной о нем. Она все еще злится на отца, хотя и безумно его любит. Она всегда была папиной дочкой. Поэтому вряд ли она способна представить всеобъемлющую картину.

— Миссис Гупник, при всем моем уважении, не думаю, что я вправе…

Она резко отвернулась:

— Нет. Полагаю, что нет. — Она аккуратно убрала пудреницу в сумочку. — Могу себе представить, что вам обо мне наговорили, мисс?..

— Кларк.

— Мисс Кларк. Не сомневаюсь, вы знаете, что жизнь редко бывает исключительно черной или белой.

— Конечно. — Я нервно сглотнула. — Но я также знаю, что Агнес — хороший человек. Она умная. Добрая. Воспитанная. И уж точно не охотница за деньгами. Как говорится, такие вещи видны невооруженным взглядом.

Наши глаза встретились в зеркале. Несколько неловких секунд — и она, закрыв сумочку и внимательно посмотрев на свое отражение, наградила меня сухой улыбкой:

— Я рада, что у Леонарда все хорошо.

Мы вернулись к столу, когда уже убрали посуду. После нашего разговора миссис Гупник за весь день больше не сказала мне ни слова.

Наконец нам подали кофе с десертом, разговоры потихоньку угасли, ланч подходил к концу. Парочку пожилых женщин пришлось проводить в дамскую комнату, их ходунки деликатно постукивали при ходьбе. Какой-то слегка вспотевший мужчина в костюме, поднявшись на небольшой подиум, поблагодарил гостей за то, что пришли, затем сказал пару слов о предстоящих клубных мероприятиях, в том числе о благотворительном вечере через две недели, билеты на который уже были полностью проданы (эта новость была встречена бурными аплодисментами). И наконец он сказал, что кое-кто из присутствующих хочет сделать заявление, и кивнул на наш столик.

С тяжелым вздохом Агнес поднялась с места, тотчас же приковав к себе взгляды присутствующих. Она подошла к подиуму, управляющий передал ей микрофон и вывел в центр зала пожилую афроамериканку в темном костюме. Женщина взмахнула руками, словно призывая к тишине. Агнес улыбнулась, сделала глубокий вдох, как я научила ее, аккуратно положила на подставку две небольшие карточки и начала говорить — четко и размеренно: