Всё тайное однажды становится явным (СИ)

О, с этой его стороны тоже было на что посмотреть.

Оказывается, странный материал, который Адриан снял со спины, скорее всего, был приклеен ещё и на живот. Потому что…. Потому что чёрт возьми! Это было преступлением — прятать все эти невообразимые рельефы под слоем силикона-или-из-чего-сделана-та-штука!

Маринетт считала, что её пресс выразительнее пресса Адриана?

Забудьте, это всё была жуткая ложь.

Потому что… потому что… О боги!

— М-Маринетт? — выдавил, наконец, Адриан, отойдя от шока.

Маринетт, пискнув, поскользнулась и всё же рухнула на пол, пребольно ударившись о кафель пятой точкой. Адриан тут же бросился помогать ей, и… Чёрт возьми, лучше бы он этого не делал. Простите, как ей теперь жить, когда этот красавец с телом греческого бога подхватывает её тело своими сильными руками и осторожно усаживает на ближайшую скамью? Да ещё и сам садится рядом?

— Ты в порядке, Маринетт? — обеспокоенно спросил Адриан, внимательно вглядываясь в её покрасневшее лицо. — Не сильно ушиблась?

— Нрмлн, — булькнула она, всё ещё продолжая ошарашенно таращиться на него.

— Ты опять перепутала раздевалки? — заботливо поинтересовался он. — Клянусь, нужно запретить законом строить их рядом, иначе рано или поздно можно кому-нибудь нарваться на беду, — улыбнулся Адриан.

Маринетт понимала, что он пытался ободрить её. Но она всё никак не могла прийти в себя: из головы не лезли эти шикарные кубики пресса, к которым так и хотели прикоснуться её подрагивающие от нетерпения руки. (А не от нервов, как подумал Адриан). К тому же мысли постоянно возвращались к…

— …откуда у тебя татуировка? — наконец, выдохнула она, с трудом оторвав взгляд от его плеч, на которых с этого ракурса виднелись лишь несколько завитков от всего узора.

Адриан слегка дёрнулся и немного поник, упираясь ладонями о колени. Поджав губы, он думал, рассказать ли обо всём Маринетт. Она ведь была одной из самых близких ему друзей, хотя он не планировал показывать татуировку ей или Алье раньше, чем она окончательно заживёт.

Повернув голову к Маринетт, Адриан несколько долгих секунд внимательно вглядывался в её лицо, усиленно стараясь не опускать взгляд ниже (игнорировать такую ладно сложенную фигурку подруги — это было бы оскорбительно). А потом, усмехнувшись, откинулся спиной назад, облокачиваясь о стену.

— Только обещай никому не рассказывать, идёт? — наконец, сдался он.

— И-идёт, — икнув, кивнула Маринетт, обхватывая себя крепко руками, чтобы случайно не дёрнуть пальцами в сторону Адриана.

О боги, кто бы только знал, как ей отчаянно хотелось прикоснуться. Провести ладонью по этим напряжённым кубикам пресса, скользнуть к плечам, обводя тугие мышцы; может быть, даже зарыться пальцами в светлые пряди, а потом — пойти дальше, следуя узорам татуировки на его спине и слушать, как…

Маринетт застонала в уме, мысленно давая себе оплеуху.

Сосредоточься, чёрт возьми!

Однако узел возбуждения, зародившийся внизу живота несколько часов назад, продолжал упрямо напоминать, что было бы неплохо реализовать хотя бы одну из своих фантазий.

Маринетт скрипнула зубами.

Сосредоточься, Маринетт!

Адриан, тем временем, начал свой сбивчивый рассказ относительно того, как он вообще умудрился докатиться до жизни такой:

— Вообще-то эта идея меня тревожила несколько лет: ещё была жива моя мама, когда я вдруг захотел сделать себе татуировку, — он тепло, но всё же немножечко грустно улыбнулся, вспоминая мадам Агрест. — Она и повлияла в большей мере на это решение, когда однажды, после моего заявления, что в будущем я сделаю её, принесла мне эскизы, и мы долго выбирали, какой лучше всего будет смотреться. Отец, разумеется, не был в курсе. Ну, я так думаю. Он в любом случае не одобрил бы это.

Поджав губы, Адриан недовольно мотнул головой.

— Окончательно я принял решение только после того, как Нино пару месяцев назад обмолвился, что у него есть один знакомый, который набивает крутые тату. В общем, в итоге… Вышло то, что есть.

Адриан прикрыл глаза, вспоминая, и Маринетт затаила дыхание, глядя на него.

— Выходит, о ней знает ещё и Нино? — вдруг переспросила она.

— Ага. Больше ни одной живой души, — он кивнул, а затем, нахмурившись, повернулся к Маринетт. — Ну, теперь ещё и ты, — улыбка тут же осветила его лицо, вынудив Маринетт тяжело сглотнуть. — Ты ведь никому не расскажешь?

Обеспокоенный тон его голоса заставил её напрячься: он не доверяет ей? Почему? Это лишь потому, что общается с Альей, а ей только сенсацию и подавай… Прикусив губу, Маринетт вдруг вспомнила, что подруга всё же никуда и нигде не проболталась о настоящей личности Ледибаг, поэтому могла бы поспорить с Адрианом, но потом вдруг передумала.

— Я…

— Это очень важно для меня, Мари, — он посмотрел на неё таким умоляющим взглядом, что у неё ноги подкосились и превратились в две тонкие макаронины, и если бы Маринетт уже не сидела — непременно упала бы. — Я не хочу, чтобы отец узнал об этом.

— Почему? — ляпнула она, усиленно стараясь смотреть на лицо Адриана, а не ниже.