Всё-таки живые (СИ)

— Кстати, ещё одно обратное кольцо событий. Земляне украли темпоральные разработки у далеков, которые украли их у землян. Правда, кольцо неполное, так как тебе подвернулись и наши книги тоже. Знал бы тогда, как твой сканер работает — ты бы в жизни у меня доступ в библиотеку не получила. Признавайся, это ты Время кольцуешь?

— Откуда мне знать? — отрезаю. — Данные отсутствуют, для статистических выводов тоже не хватает фактов. Спасайте ноги Мари, её ловит корень.

— Не ловит, разговаривает, — женщина поворачивается к нам с лукавой улыбкой, совершенно не обращая внимания на медленно выбугоривающийся из-под грунта корневой отросток. А мне казалось, она в трансе.

Фёдор решительно подходит к жене и пытается отцепить её от ствола.

— Давай ты врастать сюда не будешь, а?

— Да подожди ты, несносный человек, — смеётся она, — дай хоть разобрать, что оно пытается передать.

Мари снова утыкается лбом в ствол. Мы напряжённо ждём.

— Если я ничего не придумываю, — наконец говорит она, — то они все — и цветы, и кусты, и деревья — сейчас просто удивляются. Сосна всё время повторяет, «я спала и проснулась». Но по-моему, это не про зиму, потому что она считает, что сон был двух видов — тёплый, когда надо расти, и холодный, когда расти не получается.

— Как они нас обнаруживают?

— О, это очень просто. Мы для них пахнем, светимся и трясём землю. Последнее им очень не нравится, потому что ранит их стебли и корни.

— Светимся? — озадачивается Ривер. — Ну я понимаю ещё, ТМД. А мы-то с какого боку?

— Возможно, тепло. Да и мозг излучает целый спектр всяких волн, — отвечает Фёдор. — Наверное, они ассоциируют любую форму улавливаемого излучения со светом.

— Про запах тоже понятно, — соглашается Доктор. — Есть такое страшно ругательное слово, «аллелопатия» — это химическое влияние растений друг на друга. Почему бы и людей им так не воспринимать?

— А ещё они очень обижены на мёртвую землю, — продолжает Мари, наконец-то сама отлепляясь от дерева и принимаясь счищать с ладоней смолу. — Я так понимаю, это город и вообще любое место, где живёт и работает много людей. Говорят, что старшие обещали помочь им всё почистить и оздоровить почву. Я спросила, кто старшие, и сосна сказала, что их двое, и что они тут неподалёку, на участке мёртвой земли живут. А ещё она удивляется, куда делись птицы, но в то же время эти старшие обещали, что никакие гусеницы и жуки этим летом им не повредят, можно будет разрастаться и чистить, чистить, чистить. Улучшать и потом жить в своё удовольствие. И никто не придёт топтать стебли, или рубить деревья, или разливать в почву яды...

— Настаиваю на гербициде, — говорю.

— Нет, — резко отвечает Доктор. — Это новый вид живых существ. Аналогов в природе не существует.

— Ну и что, объясни?

— Это геноцид!

— А то, что происходит с Землёй, это не геноцид? — уточняю.

— Тоже геноцид. Но конкретно этот лес ни в чём не виноват. Его не спрашивали, хочет он ожить или нет. Его не заставляют убивать других. Ему просто дают шанс комфортно и мирно расти и развиваться.

— Вот только он враждебен по отношению к людям, — вдруг замечает Ривер. — Знаете, милые мои, пора нам на АЭС, тряхнуть этих амариллов. Кто за, поднимите руку.

Ложноручку они через скафандр не увидят, поэтому поднимаю манипулятор. Фёдор, Мари и сама Ривер голосуют. Один Доктор, естественно, даже не думает присоединиться, зато находит повод обворчать нас всех:

— Нашли время заседать. Пошли уже!

— А деревья, между прочим, нас не так видят. Других людей и животных — так, как я рассказала, а нас — нет. Они только свет чувствуют, и не весь. И только потом понимают, что кто-то прошёл и примял траву.

— Мозговые волны, что ли, улавливают, — бормочет Хищник. И добавляет громче. — Во всяком случае, такое сходу придумать сложно, особенно... учительнице музыки.

По-моему, он хотел сказать какое-то другое слово вместо «учительницы».

И мы отправляемся продираться через прошлогоднюю траву и зеленовато-красно-бурый подлесок.

...Через пять скарэлов мы уже начинаем нервничать. По-местному, уже поджимает к семи вечера, а электростанции всё нет. Лес не настолько большой, чтобы пилить по нему напрямую почти час. Особенно имея возможность ориентировки по направлению лесопосадок — не кругами ведь сосны высаживали...

— Леший крутит, — замечает Фёдор то ли в шутку, то ли всерьёз. — Кажется, мимо этой бузины мы уже проходили. Не единожды.

— В лесу все кусты одинаковы, — отвечает Ривер, нервно оглядываясь. — ТМД, поднимись, погляди, насколько мы близко?