Всё-таки живые (СИ)

«Плохо понимаем. Почему?»

«Авария у людей.»

«Люди незначительны. Мы были раньше них. Мы будем после них».

Родное слово! Знакомая позиция! Вау.

«Почва умрёт от ядовитого света, — кажется, я подобрала подходящее определение. — Деревья, трава — всё умрёт или отравится. Вы сможете вылечить этот участок планеты?»

«Какова природа света?»

Уф, наконец-то мы начинаем друг друга понимать.

«Аналогичная космическому», — это не совсем верно, космические лучи — по большей части протоны, а тут будет салат «оливье» из элементарных частиц и обломков ядер. Но в целом ситуацию дриады должны уловить.

«Мы не сможем остановить. Мало сил. Чужаки нас вытесняют».

«Чужаки умрут от света и жара. Вы сможете восстановить повреждение?»

«Не сразу. Много циклов. Сможем».

Кажется, у нас наметился прогресс во взаимопонимании. На самом деле, любопытная форма жизни. О чём-то подобном наши учёные строили предположения уже очень давно, но чтобы обнаружить и вступить с ними в контакт напрямую — это нам ещё так не везло. Во вселенной много необычных видов и разнообразных путей развития цивилизации. Технократы, псионики, бионики, теократы, различные типы коллективного разума, кого только нет, и не всех возможно обнаружить и устранить на нашем уровне науки. Интересно, как бы этих определить на будущее? Ничего умнее, чем «симбионты-энергоники», мне в голову не приходит. Даже непонятно, как с ними в случае чего сражаться-то. Полностью биосферу вытравливать? Амариллам проще — они заняли чужую нишу, грубо вклинившись в баланс тонких биологических энергий. Кстати, получается, что основной радиус созданного альвегианами поля — двадцать пять миль? И из него они лупят отдельно взятыми лучами по стратегическим точкам страны, а то и сразу полушария? Понятно, почему дриады точечно кучкуются, их давит биополе амариллов, а вместе легче пережидать. И в рой сколотились, просто чтобы подойти на крайне опасную дистанцию к АЭС. А ведь они при таком раскладе — смертники… Уважаю.

«Здесь».

Красный шарик роя зависает над железнодорожным полотном. В паре леров от нас — ворота электростанции, и я замечаю, что если раньше псевдо-молния почти не дымила, то сейчас она начинает оставлять за собой лёгкий дымок, да ещё потрескивать. Быстро сканирую насыпь, и в затопленной дренажной канаве под покровом воды, ила и гнилой прошлогодней травы обнаруживаю что-то нетипичное.

Спускаюсь. Придётся поразгребать грязь, но мне не впервой. У далеков вообще такая работа — санитары и уборщики космоса. Очень скоро из чавкающей сырости я вытаскиваю керамическую обгорелую полусферу. Остальное манипулятором не извлечь, слишком глубоко затянуло в мокрую почву. Но это уже неважно. Я знаю такой тип контейнеров, многие цивилизации из союза Рокочущей Спирали их используют для заброски биоматериала при терраформировании. Если хорошенько почистить, то даже заводское клеймо можно будет отыскать. Но оно ещё ни о чём не скажет: мало ли, кто у кого закупил или отвоевал партию контейнеров. Это уж пусть Доктор расследует.

Так значит, «вонючие ядовитые тарахтелки» — это даже не автомобили, а поезда. На электростанции идёт строительство двух новых реакторов, следовательно, постоянно подвозятся материалы. Да уж, приземлились, так приземлились. Наверное, это произошло ещё летом, иначе бы люди не успели их заметить и понять, что столкнулись с чем-то необычным. Жаль, что так вышло. Нашим маленьким противникам незнакома сезонность, на Альвеге был удивительно ровный климат, который долго и упорно формировали их предки. Так что первая же зима должна была прикончить амариллов. Ну что ж, им повезло, землянам — нет.

Дымный шарик с яркой рыже-красной сердцевинкой медленно парит вокруг меня. Он ощутимо уменьшился с момента появления.

«Отступаем», — отстукиваю я в эфир. Всё, что было нужно, найдено, причин задерживаться нет. Моя версия событий, просчитанная по даледианским алгоритмам, оказалась более верной, чем рассуждения Доктора, но удовлетворения я совершенно не чувствую. Обстановка гнетущая, Ривер скоро угробится, память почему-то стёрта, Доктор обзывается «кофеваркой», даже амариллов порвать не дают. Обидно!

До ТАРДИС добираюсь уже в полной темноте. Рой дриад прогорел почти до конца, под защитное поле вместе со мной заныривает лишь небольшая искорка размером с клубничину. Зато сразу перестаёт дымить. Ну что ж, эти выживут.

Дверь в будку открыта, Доктор сидит в дверном проёме с телескопом и, наверное, считает звёзды. Заслышав мой движок, отрывается от окуляра и приветственно поднимает руку:

— Привет, Тинкербелл, привет, Венди. Нет, не подумай, на мой взгляд, «Джезва» звучало лучше, но Ривер настаивает на варианте «Венди».

— Ассоциативный ряд абсолютно неясен. Возьми контейнер, — протягиваю ему находку. — Двадцать два часа восемнадцать минут. Вам надо подкрепить силы.

— Почитай при случае «Питера Пэна», — он принимает трофей и принимается его разглядывать. — Эй, Тинки, не болтайся снаружи, заходи. Гостьей будешь.

— Ошибка. Это рой. И он не понимает человеческую речь.