Всё циклично

Ладонь к ладони стремится... 

Согреться хочется,
но не жду, чтобы ты объял моё одиночество —
в нём так много звёзд и меня, 
что два мира ты просто не вынесешь,
будь хоть трижды Атлант...

Талант любить рождается с человеком,
но поиски самой чистой воды и вхождения в новые реки 
отбирают это тепло.

Впрочем, прошлое утекло туда,
где время неспешно, 
где темна вода,
где беда, помноженная на беду, 
бормочет в сумеречном бреду 
нескончаемые молитвы.

Хвала оккамовой бритве — я отсекаю лишнее.
Прошлое — прошлому, 
пусть само хоронит своих мертвецов.

Ладонь — к ладони. 
Не нужно слов,
если есть губы, знающие секрет
продолжительного поцелуя.
Полутьма, царящая в мире малом, волнует,
но свет с тобой, 
свет во мне...

В тишине говорят руки, отвечают тела. 
Действительность, отражённая в зеркалах,
возвращается чудом,
в котором я всегда буду 
потенциальным открытием.

Будущее прядётся нитями
неутомимых парок, 
и в общем его полотне,
во всяком новом, 
пока не проявленном дне,
мы вплетены в узор мироздания,
как в небо — птицы,
до тех пор, пока ладонь к ладони стремится...

***
«В квантовой теории всё, что не запрещено, обязательно происходит»


Всё, что не запрещено, обязательно происходит.
Давай рискнём не ограничивать момент обретения чуда рамками.
Пусть себе время, проходя, по асфальту подошвами шаркает —
сентябрь в последние дни категорически безысходен.

Пусть себе, пусть... 

Грусть — грустящим, 
журавлям, как водится, клины.

Нам же, пожалуй, 
«немного солнца в холодной воде»,
и парк дремотный, который наполовину раздет,
и твоя ладонь, 
лёгшая 
мне 
на спину.

Мы оба знаем, что будет позже — позже будет отнюдь не поздно,
ведь преимущество среднего возраста в том, 
что время можно не торопить.
Всё, что не запрещено, 
постепенно собирается из крупиц —
и превращается в мир для двоих 
или, 
нередко, — в звёзды.

Говори... 
Что угодно — мне важно тебя слышать,
как тебе важно накручивать на палец 
шёлком текущую прядь 
оттенка выспевшего каштана 
и на мои ладошки дышать.

Вечер на нашей стороне — не торопясь, подбирается ближе.

Всё, что не запрещено, обязательно происходит.
Собственная вселенная подчиняется законам, придуманным для двоих.
Значит, в едином ритме двух тел, доверчивых и нагих,
момент обретения чуда предсказуемо бесповоротен...

***
И ночь придёт, и будет ночь черна,
в саму себя до дна погружена,
и звёзды скроют облачные бельма,
и запоют огни святого Эльма
на низкой и опасной частоте,
танцуя на антеннах дальней связи,
на мёртвых люстрах, на обломках стен,
на яростных сплетеньях бренных тел,
а после нас накроет белой бязью
забвения и мелкого песка.
Да, так мы возвращаемся к истокам.
Вот голос мой, а вот моя рука.
Я буду петь. Держи меня под током.
Весь этот джаз закончится ничем,
и мы никем закончимся, но всё же
пройди меня, как самый главный обжиг,
открой меня так, как другой не сможет,
услышь меня в смешении фонем,
узнай меня за жадным поцелуем.
Весь этот джаз... Я буду. Будешь ты.
И мир потом придёт из пустоты,
и ночь придёт, и будет...
Аллилуйя.