Всё включено. Пули тоже

– Ходят здесь всякие, – пробормотал Эдик и пошевелил пальцами ног. – Снежные люди…за водой приходили, наверное. Или за дровами.

– Наверное, – закашлялся Юрич. – Бывает…

– Яблоки наши сожрал, гад, – поднял голову Эдик, – ну и здоровый же он…только воняет сильно. Как это снежный человек с людьми дома живет, не понимаю…такой запах от него идет, аж голова заболела.

– Наверное, он купаться приходил, – немного странным голосом произнес Юрич и снова кашлянул. Эдик разозлился.

– Чего ты улыбаешься? Он чуть меня не сожрал, а ты улыбаешься!

– Пойдем, Эдик, – серьезно сказал Юрич. – Хрен с ними, с яблоками. Давай я котелок понесу.

* * *

Утром мы пошли вниз по ручью. С погодой нам пока везло. За всю неделю, пока мы болтались в горах, не было ни одного дождя, и я усмехнулся, вспомнив девиз оптимистов – во всяком плохом событии искать что-то хорошее. Конечно, мы бы выжили и при дождливой погоде, но при этом были бы проблемы, допустим, с горячей пищей. Разжигать мокрые ветки я все-таки не умею.

Погода стояла отличная. Было так много солнца и ультрафиолета, что казалось, будто дальние отроги погружены в мягкую прозрачную голубоватую дымку, среди которой проступали зеленеющие пятна кустарника, розоватые и светло-коричневые выходы породы. Ущелье постепенно расширялось, и было такое ощущение, что мы спускались по гигантской пологой прямой прямо в громаду белых облаков, закрывших северо-восточную часть горизонта. Ветер дул в спину и поэтому совсем не чувствовался. Шагалось легко, незаметный глазу спуск хорошо ощущался при ходьбе.

– Юрич?

– Чего тебе?

– А… мы что, уже… все?

– Что все?

– Ну, это… придем скоро? Куда-нибудь выйдем?

– Выйдем, – буркнул я. – Как придем, я скажу.

Эдик обиженно фыркнул, но промолчал. Я не обратил на него никакого внимания, хотя в другое время обязательно бы пошутил. В отличие от Эдика, в голосе которого я уловил зародыш настоящего человеческого счастья, я не был настроен так оптимистично. Тропа, по которой мы шли, из еле заметной постепенно стала приобретать очертания горной дороги. Она огибала большие камни, вилась между отрогами, а в том месте, где нам пришлось перейти ручей, уже ставший довольно широким, между берегами было перекинуто два мокрых почерневших ствола лиственницы. Здесь уже можно было встретить людей. Что меня и настораживало. Согласно тактике противодействия диверсионных групп, именно на обратной дороге рекомендуется устраивать засаду. Психологический расчет очевиден и срабатывает всегда. Поэтому я несколько замедлил шаг, стал более внимателен и насторожен. Ведь наше путешествие еще совсем не закончилось. Вполне возможны неприятные сюрпризы. На месте моего противника я так бы и поступил.

Эдик, понимая, что мы выходим к большой реке, заметно оживился.

– Ну, хорошо, Юрич, – забормотал он за моей спиной, – сначала мы закатимся в кабак. Никакого мяса! Я стал вегетарианцем после общения с тобой. И после этой проклятой тушенки. Какая гадость, эта ваша заливная рыба…да, кстати, рыба! Мы закажем суши, Юрич! Ты ел суши?

Он не дождался моего ответа, но это его совсем не обескуражило.

– Ух, вещь! Тонкие такие ломтики макаешь в соус… жуешь… перчик по вкусу… соль, – он явственно причмокнул губами несколько раз, представляя, видимо, давно забытый им вкус этого экзотичного блюда.

– Я не ел суши. И не тянет, – остановился я. – Помолчи.

Эдик поперхнулся и недоуменно замолчал.

– Ничего не слышишь? – поднял голову я и обвел глазами покрытое легкими перистыми облаками небо.

– Н-нет.

– Вертолет, что ли.

Эдик закрыл рот и принялся оглядываться. Я вслушался. Тишина, к которой мы уже привыкли, не нарушалась ничем, кроме тоненького посвиста ветра, который разгонялся в ущелье, как вода по наклонному желобу, чтобы при выходе на равнину мощно и ровно дуть целый день.

– Странно, – пробормотал я.

– Показалось! – уверенно произнес Эдик. – Это ветер. Пошли, Юрич.

Он даже слегка подтолкнул меня в спину. Я постоял еще немного, но ничего подозрительного не услышал. Эдик нетерпеливо кашлянул и переступил с ноги на ногу. Я пожал плечами и двинулся дальше.

Спустя некоторое время я уже отчетливо услышал приглушенный расстоянием рокот вертолетного двигателя. Даже не рокот, а еле уловимую вибрацию в ушах. Рассматривать небо я не стал.

– Эдик! – оглянулся я. – Где-то «вертушка» ходит! Вон туда, быстро! – Мы подбежали к невысокой гряде, торчавшей рядом с тропой, словно обломанные зубья каменной расчески, и спрятались за морщинистыми скальными обломками. Спустя минуту я увидел вертолет. Он выплыл из-за скал отчетливой черной точкой на голубом небе. Машина сделала небольшой круг, перелетев ущелье, потом развернулась и пошла над водоразделом.

– Давай за мной, боец!

Я взглянул на небо еще раз, прикидывая расстояние, и метнулся в заросли кустарника. Под их плотными, кое-где сросшимися, запутанными кронами можно было остаться незамеченными. Эдик упал рядом и неловко вывернул шею, высматривая вертолет.

– А может, – зашептал он мне на ухо срывающимся шепотом, – может, это меня ищут?