Всё возможное: Как врачи спасают наши жизни

В октябре 2003 года, вернувшись из Индии в Бостон, я официально начал свою карьеру хирурга общего профиля и хирурга-эндокринолога. По понедельникам я принимал пациентов в хирургическом отделении на четвертом этаже своей больницы. По вторникам и иногда по выходным отвечал на экстренные вызовы. По средам принимал пациентов в амбулаторном отделении через дорогу от бейсбольного стадиона «Фенуэй Парк». По четвергам и пятницам я оперировал. Жизнь моя стала упорядоченной, чем я был весьма доволен. Тем не менее было и много такого, к чему я оказался не готов, в частности к тому, какая все-таки маленькая роль отведена нам в мире. Большинство из нас, как правило, далеки от планирования «подчищающей» вакцинации от полиомиелита для 4,2 миллиона детей на юге Индии или изобретения новых способов спасения жизней солдат на фронтах. Наша миссия гораздо скромнее. В понедельник днем в клинике мне нужно подумать о миссис Х и ее камнях в желчном пузыре; о мистере Y и его болезненной грыже; о мисс Z и уплотнении в ее молочной железе. Медицина – это розничный бизнес. Мы можем заниматься только одним человеком за раз.

Однако ни один доктор не хочет считать себя в некотором роде статистом. Ведь доктора имеют право назначать более 6600 потенциально опасных лекарственных препаратов. Нам позволено разрезать человеческие существа, как дыни. Скоро нам даже разрешат вмешиваться в их ДНК. Именно от нас зависят жизни людей. И все же каждый доктор в этой стране – это всего лишь один из 819 тысяч врачей и хирургов, обязанных помогать людям прожить как можно более долгую и здоровую жизнь. Но эта цифра даже преувеличивает наш вклад. Кроме нас, этой работой также занимаются 2,4 миллиона медсестер, 388 тысяч ассистентов врачей, 232 тысячи фармацевтов, 294 тысячи лаборантов, 121 тысяча парамедиков, 94 тысячи специалистов по респираторной терапии, 85 тысяч диетологов.

Трудно не ощутить себя всего лишь одетым в белый халат винтиком в механизме – чрезвычайно успешном, но все же механизме. Да и как может быть иначе? Среднестатистический американец может рассчитывать как минимум на 78 лет жизни. Но достигнет ли он этого возраста и проживет ли дольше, больше зависит от этой системы, состоящей из миллионов людей, чем от любого отдельно взятого человека внутри нее. Незаменимых среди нас нет. Так что неудивительно, что в этой профессии начинаешь задумываться: что на самом деле зависит лично от меня?

Иногда я читаю лекции студентам в нашей медицинской школе. На одной из них я решил попытаться сформулировать ответ на этот вопрос, как для них, так и для себя. Я предложил пять советов, как можно приносить значимую пользу, иными словами, как стать положительным отклонением. И вот что я им сказал.

* * *

Свою первую рекомендацию я взял из любимого эссе Пола Остера: задайте нестандартный вопрос[49]. В нашей работе нам приходится разговаривать с незнакомцами. Почему бы не узнать что-нибудь о них?

На первый взгляд кажется, что нет ничего проще. А потом приходит новый пациент. Вам нужно осмотреть еще троих, ответить на два сообщения, а время уже позднее. В этот момент единственное, чего вы хотите, – это перейти прямо к делу. Где болит, где уплотнение, в чем проблема? Как давно это у вас? Что-нибудь помогает или становится хуже? Какие у человека болезни в анамнезе? Все знают заведенный порядок.

Но найдите момент, чтобы уделить чуточку времени самому пациенту, а не его болячкам. Задайте нестандартный вопрос: «Где прошло ваше детство?» Или: «Почему вы переехали в Бостон?» Или даже: «Вы смотрели вчера игру “Ред Сокс”?» Не нужно придумывать глубокомысленный или важный вопрос, спросите о чем-то, что позволит вам установить человеческий контакт. Некоторым это не нужно. Они просто хотят, чтобы вы посмотрели уплотнение. Ничего страшного. В таком случае посмотрите уплотнение. Делайте свое дело.

Однако вы обнаружите, что многие отзываются – потому что они вежливы, или дружелюбны, или, возможно, нуждаются в человеческом контакте. Когда такое произойдет, посмотрите, сможете ли вы продолжить разговор, не ограничиваясь двумя предложениями. Выслушайте. Запишите то, что узнали. Это не 46-летний мужчина с грыжей справа в паху. Это 46-летний бывший владелец похоронного бюро, ненавидевший похоронный бизнес, с грыжей справа в паху.

Конечно, так можно поступать и с другими людьми, не только с пациентами. Задайте случайный вопрос ассистенту врача, который проверяет их жизненные показатели, медсестре, с которой вы сталкиваетесь на обходах. Такая связь необязательно кому-то поможет. Но вы начинаете запоминать людей, которые приходят к вам на прием, и они перестают сливаться в единую безликую массу. А иногда вы обнаруживаете что-то неожиданное. Например, я узнал, что пожилой пакистанский флеболог, которого я встречал каждый день во время ординатуры, 20 лет был главным хирургом в Карачи, но эмигрировал ради образования своих детей. Я обнаружил, что тихая медсестра в аккуратно застегнутой форме, с которой я работаю, когда-то встречалась с Джими Хендриксом.