Всё возможное: Как врачи спасают наши жизни

Если вы задаете вопрос, механизм начинает восприниматься уже не просто как бездушный механизм.

Мой второй совет был: не жалуйтесь. Вне всякого сомнения, доктору есть о чем поныть: вызовы ни свет ни заря, бессмысленная бумажная работа, сбои компьютерной системы, внезапная новая проблема в 18 часов в пятницу. Мы все знаем, каково это – быть уставшим и измотанным. Но в медицине нет ничего более удручающего, чем выслушивать жалобы врачей.

Недавно я присоединился к группе хирургов и медсестер, обедавших в больничном кафетерии. Сначала мы принялись довольно весело подшучивать друг над другом. Мы поболтали о пациенте, которого осматривал один из хирургов (это был мужчина с опухолью размером с голову, растущей на его спине), затем о двух банках ванильной колы, выпитых одной медсестрой (компания «Кока-Кола» перестала уже их выпускать, но медсестра запаслась и припрятала достаточно, чтобы не испытывать нужды). После этого, однако, один из хирургов рассказал горькую историю о том, как ночью, в 2 часа, в прошлое воскресенье его вызвали в приемное отделение, чтобы осмотреть женщину с сильным воспалением желчного пузыря. Он посоветовал начать лечить ее антибиотиками, капельницами, положить в больницу и отложить операцию до тех пор, пока не пройдет воспаление, но врач приемного покоя сказал ей, что такой план опасен и следует срочно делать операцию. Врач приемного покоя был не прав, считал хирург. Хуже того, хотя бы просто из любезности он мог позвонить и обсудить свои соображения, прежде чем разговаривать с пациенткой. Когда позднее хирург выразил ему свое неудовольствие, тот не счел нужным объясняться. Этот рассказ спровоцировал шквал аналогичных историй о непрофессиональном поведении. А когда обед закончился, мы все вернулись в свои операционные и больничные отделения, сердитые и переполненные жалости к себе.

Медицина – изнурительная профессия не столько из-за трудностей, связанных с болезнями, сколько из-за трудностей, связанных с необходимостью работать бок о бок с другими людьми в обстоятельствах, над которыми вы часто не властны. У нас командный вид спорта, но по сравнению с теми, где загорается счет на табло, у нашего есть два ключевых отличия: наши ставки – это жизни людей и у нас нет тренеров. Последнее имеет немаловажное значение. Считается, что врачи должны учить себя сами. Нам приходится самостоятельно выходить из трудных ситуаций. Но это у нас плохо получается. Где бы ни собирались врачи – в помещениях для совещаний, в конференц-залах, в больничных кафетериях, – разговор неизбежно скатывается к унылому перечислению бед и невзгод, окружающих нас повсюду.

Но этому нужно сопротивляться. Это скучно, это ничего не решает, и это удручает. Необязательно смотреть на все жизнерадостно. Просто имейте наготове другую тему для обсуждения: идею, о которой вы прочли, интересную проблему, с которой столкнулись, даже погоду, если больше ничего на ум не приходит. Посмотрите, сможете ли вы продолжить разговор.

Мой третий ответ на вопрос, как стать положительным отклонением: считайте что-нибудь. Независимо от того, чем вы занимаетесь в медицине – или даже вне медицины, – вы должны подходить к этому миру как ученый. Проще говоря, это значит, что надо что-то считать. Исследователь в лаборатории может подсчитывать количество опухолевых клеток в чашке Петри, которые имеют дефект определенного гена. Точно так же практикующий врач может отслеживать количество пациентов, у которых в результате лечения развивается то или иное осложнение, – или просто скольких из них принимают вовремя, а скольким приходится ждать. На самом деле неважно, что вы считаете. Вам не нужен грант на исследования. Единственное требование: сам предмет должен быть вам интересен.

В ординатуре я начал подсчитывать, как часто хирурги забывали в телах наших пациентов инструмент или тампон. Я выяснил, что нечасто: примерно один раз на 15 тысяч операций. Но когда такое случалось, это могло привести к серьезным последствиям. У одного пациента в теле забыли ретрактор размером 33 сантиметра, и он разорвал его кишечник и мочевой пузырь. У другого в мозгу оставили небольшой тампон, отчего у пациента возникли абсцесс и стойкое судорожное расстройство.

Затем я подсчитал, как часто такие ошибки случались из-за того, что медсестры не пересчитали все тампоны, как должны были, или потому, что врачи игнорировали предупреждения медсестер о том, что какого-то предмета не хватает. Оказалось, что практически никогда. Со временем я стал чуть более искушенным и начал сравнивать пациентов, у которых в теле забывали предметы, с теми, кого эта участь миновала. Я выяснил, что такие происшествия происходили преимущественно с теми, кого оперировали экстренно или когда во время операции было выявлено что-то неожиданное – например, хирург рассчитывал только на аппендицит, а обнаружил рак.