Всё зачеркнуть. И всё начать сначала

Друзья его практически поголовно на соблазнительные наживки в виде обсыпанных сахарной пудрой пончиков, тугих синтетических грудей, пикантных изгибов и укромных местечек, скромно- манящего взгляда и прочие маневровые мистификации уже клюнули.

Из холостых аборигенов острова невозмутимо-проницательных и морально устойчивых женихов Колька оставался последним из Могикан.

Над незадачливыми любителями стабильно иметь под собой одну и ту же трепетную вагину в обмен на личную свободу и независимость, он вполне резонно насмехался, парируя тем, что гильза всегда должна соответствовать снаряду, который в неё забивают, то есть настроению того, кому матушкой природой положено быть сверху.

На свадьбе у Васьки, который уже по второму кругу нашёл себе желанную-суженую, к Коляну загадочным образом присоседилась худенькая весёлая брюнетка с приятными формами и весьма оживлённой манерой общения.

Девушка вела себя так, словно знакома с ним если не с родильного дома, то с ясельной группы точно. Она была несколько моложе Коляна, но обращалась с юношей так, словно взяла над ним шефство.

Виталина азартно шутила, влезала во все без исключения свадебные розыгрыши и развлечения, а вместе с собой без труда затягивала Кольку, который сам не понял, что на сей раз нарушает одно из основных своих правил – подчиняется девчонке.

Новая знакомая самозабвенно веселилась и вместе с карнавальной оживлённостью старательно играла роль опытной интриганки, искательницы приключений, коварной искусительницы, игривой кокетки, дерзкой, самоуверенной и немного нахальной.

Удивительно, но её взгляд, улыбка, мимика и жесты такому экстравагантному имиджу совсем не соответствовали.

Виталина производила впечатление прямо противоположное. Такое милое личико, прелестный лукавый взгляд, немного любопытный, чувственный, волнующий никак не мог обмануть опытного сердцееда.

Кольку как магнитом тянуло к разбитной девчонке. Он даже выпивать не стал, настолько интересным, многообещающим  и увлекательным видел возможное продолжение случайного рандеву.

Единственный танец, который Виталина по его недосмотру подарила какому-то напыщенному самодовольному самцу, Колька просидел за столом как в воду опущенный.

Первой реакцией на такую несправедливость было желание немедленно разобраться с этим наглым оленем, однако портить свой имидж без опасения порвать и без того тоненькую ниточку возможных отношений не захотел – сделал вид, что его это не касается и не волнует.

Когда дерзкий мерзавец вернул подругу на место, Виталина загадочно улыбнулась, кокетливо показывая, что её провести не удалось. Она явно флиртовала с Колькой, но одновременно обижала странным равнодушием, задевая этим за самое живое –  за тщательно охраняемое мужское достоинство.

– Ну и пусть, ну и ладно, – подумал Колька, – не больно надо. Их много, а я один. Сейчас такое изображу, сама за мной бегать будет.

Ага! Виталина, похоже, ко всем имеющимся у неё достоинствам ещё и мысли читала. Девушка капризно фыркнула, равнодушно, но очень соблазнительно повела плечиком, чувственно надкусила губку, состроила гримасу высокомерия и картинно отвернулась.

Пришлось угождать девчонке, уговаривать, притворяться, лицемерить. Как же неприятно было изображать шутливо-равнодушную добропорядочность, извиняться дурачась.

Колька сам от себя не ожидал такого странного усердия. Странности собственного поведения настораживали и бесили.

Одно дело покупать цветочки, чтобы получить причитающийся за это приз, баловать в мелочах и совсем другое – рефлексировать, реагировать на тщеславные, можно сказать эксцентричные выходки молоденькой кокетки, свидетельствующие о том, что та просто набивает себе цену.

Как бы там ни было, со свадьбы они удрали вместе. Гуляли, держась за руки по вечернему городу, сверкающему разноцветной иллюминацией, пили ужасный кофе в какой-то третьесортной забегаловке, чтобы немного согреться.

Погасив озноб, вместе прыгали на одной ножке, куда-то бежали, громко смеялись. Потом  зачем-то ели холодное мороженое, отчего замёрзло даже в животе, заскочили на ходу в запоздалый трамвай, не спросив, куда тот направляется.

В трамвае тоже было знобко. Обнялись – стало теплее и лучше.

Им почему-то было безразлично, куда и зачем идти или ехать.

Потом они не сговариваясь. прямо на ходу соскочили, нашли укромное местечко на набережной. где с наслаждением, долго-долго обнимались, целовались, бросали в реку камни, наблюдали, как они при падении в воду рассыпают сверкающие искры на лунной дорожке,  заворожено смотрели на звёзды.

Колька, видимо находясь под впечатлением от свидания, начал чувственным голосом декламировать чьи-то стихи со странным звучанием и не менее удивительной темой:

«Начало любви – с окаёмочкой блюдце… движенье по кругу, без мысли споткнуться. Губами коснёшься, блеснёт позолота…Пьёшь прямо из блюдца настой бергамота – изысканно нежный… дыханьем шафрана наполнен весь воздух, чарующий, пряный… Подушечкой пальца, по краешку блюдца,

скольженье, глоток, и по кругу… Вернуться…»