Всё зачеркнуть. И всё начать сначала

– Издеваешься, да? Побег, оборона, осада, аварийная посадка и эвакуация пострадавших мной не предусмотрены. Шаг в сторону – побег, прыжок на месте – провокация. Я ничего не забыла? Ответственность сторон можем обсудить немедленно. Предупреждаю сразу – я девица.

– С этого места подробнее. Я ведь жениться не намерен, мы так не договаривались.

– И не нужно. Поедим и тихонечко спать ляжем. Разве я что-то другое предлагаю? В нынешнее время необходимо быть осмотрительной, осторожной, остерегаться подделок, контрафакта и нелицензионной продукции. Спать с девочкой, Коленька, даже если она ложится в штанишках… не маленький, должен понимать всю меру своей ответственности. Обязана предупредить, самонадеянный ты мальчишка, о возможности непорочного зачатия и прочих непредвиденных обстоятельствах совместного проживания.

Кольку трясло не по-детски. Виталина озорничала, проказничала, но ему было не до шуток. Её замечательное остроумие юноша воспринимал как декларацию о намерениях, объём и координаты которых не укладывались в устоявшуюся проекцию видов на своё ближайшее будущее.

В матрицу Колькиного разумения алгоритм серьёзных отношений с обязательствами не вписывался, но Виталина…

Девушку как будто совсем не озадачило странное Колькино поведение: беспомощное мычание, смятение, настороженность, замешательство, ступор.

Виталина аккуратно прибралась в комнате, постелила постель на двоих, сходила в душ, долго с наслаждением плескалась, потом не стесняясь надела пижамный комплект и домашние тапочки, распустила волосы, накрыла на стол и включила телевизор.

– Чего нахохлился, любимый. Обними хотя бы для порядка. Ты что, не рад мне? Для чего в гости-то приглашал? Боишься, что отниму свободу? Ты же мне стихи читал, а сам их не услышал. «Счастье – что онo? Та же птица: упустишь – и не поймаешь. А в клетке ему томиться, тоже ведь не годится, трудно с ним, понимаешь?» Ты свободен, Коля, как вольный ветер, как ласточка в небесах. Я пошутила. Можешь расслабиться, мне ничего от тебя не нужно. Помоги, пожалуйста, собрать вещи.

– Я, ты… нет-нет, не уходи, останься, ты меня не так поняла.

– Ты действительно этого хочешь? Тогда послушай. Недавно я купила книгу, совершенно случайно, тогда даже не представляла, что встречу тебя, что ты, взрослый человек, в душе окажешься маленьким капризным мальчиком. Не важно, я не об этом. Книга называется “О любви ко всему живому”. Не представляю, почему и зачем я выбрала именно её. Теперь знаю. Все случайности в жизни закономерны. Лишнее, непонятное и  ненужное мы просто не замечаем. Это точно.

Автора зовут Марта Кетро. Это псевдоним. Там много всего: о любви, о жизни. Знаешь, о чём я подумала, когда ты декламировал Тушнову – как её стихи тесно переплетаются с  мыслями из этой книги, с тем, что мы сейчас чувствуем, чего ждём и чего боимся.

Мне особенно запомнилась одна цитата: Раньше мне казалось, что свобода – это получать всё, что хочешь, а сейчас подозреваю, что свобода в том, чтобы не хотеть.

Давай посидим молча. Ты подумаешь, я буду про себя молиться. Не напрягайся, это совсем не то, о чём ты подумал. Я не хожу в церковь, но думаю, что невидимый мир в каком-то виде существовать обязан.

Под молитвой я понимаю желания и мысли, облечённые в словесную форму, только и всего. Они совсем не обязаны совпадать с устоявшимися стремлениями и планами, просто должны исходить из души, из сердца.

Думаю, что завершение нашего едва начавшегося романтического приключения не станет впоследствии трагедией. Нам же было хорошо вдвоём, правда? Я тебе благодарна за вчерашний вечер, за то, что встретил меня с работы. Честно-честно. Я ведь до тебя даже приблизительно не знала, как это, взять и полюбить, просто так. Да! Так что, Коленька, давай просто подумаем, помечтаем.

– Я уже подумал, Виталина. Оставайся. Я тоже до тебя ничего толком не знал. не понимал. Совсем ничего.

А после… после мир привыкнет

Знаете, что такое пять дней?

Пять, целых пять бесконечно одиноких, монотонных, унылых дней без него…

Это много, это утомительно тоскливо.

Лиза в задумчиво-нетерпеливой позе  сидела на широком подоконнике, время от времени поглядывала на асфальтовую дорожку вдоль дома, на тропинку сквозь ровные ряды берёз и рябин, высаженных напротив подъездов.

Она ждала его, Митю, самого желанного, самого надёжного, самого любимого человека на свете. Мучительное ожидание скоро должно закончиться.

Он позвонил минут сорок назад после того как исчез на долгие-долгие непостижимо-бесконечные пять дней, которые длились целую вечность.

Митя ничего не стал объяснять.

– Просто дождись меня, – отчуждённо, устало произнёс он еле слышным шёпотом, – скоро всё узнаешь.

Всё это время, с того странного вечера, когда Митя не пришёл как обычно на свидание, Лиза блуждала в закоулках памяти, в мире иллюзий, ярких и красочных вначале и клочковато-серых все последующие дни.