Вскрытие показало…

В пятницу вечером Марино не нашел Маккоркла на работе, но паниковать не стал. С половины двенадцатого доблестный сержант дежурил под моими окнами, в кустах, надев темно-синий форменный комбинезон, позволявший ему раствориться в ночи. Когда Марино включил верхний свет в моей спальне и я увидела его во всей красе и вооруженным до зубов, меня парализовал ужас, и несколько секунд я не могла понять, кто стоит на пороге — маньяк или полицейский.

— Я тут подумал, — продолжал Марино, — ну, про Эбби Тернбулл… Помните, мы тогда решили, что маньяк хотел отомстить ей за статьи и убил Хенну по ошибке? Мне стало как-то не по себе. Я прикинул, на какую еще женщину выродок мог иметь зуб. — И Марино поднял на меня глубокомысленный взгляд.

Когда черный «ягуар» сел Эбби на «хвост», и она позвонила в «911», на ее звонок ответил именно Маккоркл. Так он узнал адрес Эбби. Может, он уже прикидывал, что хорошо бы ее убить, а может, решил сделать это, когда услышал ее голос и сообразил, что это и есть та самая журналистка. Теперь уже не выяснить.

Мы знали только, что все пять женщин звонили в службу спасения. Пэтти Льюис набрала «911» за две недели до смерти, в четверг, в 20:23 — она хотела сообщить, что в миле от ее дома после грозы вышел из строя светофор. Пэтти повела себя как ответственная горожанка. Она хотела предотвратить возможную аварию. Она боялась, как бы кто-нибудь не пострадал.

Сесиль Тайлер набрала девятку вместо четверки. Просто ошиблась номером.

Я никогда не звонила в службу спасения.

Мне незачем было это делать.

Мои телефон и адрес находились в базе данных, потому что судмедэксперты должны иметь возможность в любой момент, даже после работы и в выходные дни, поговорить со мной. Но в последние несколько недель я разговаривала с несколькими диспетчерами, пытаясь связаться с Марино. Одним из них вполне мог оказаться Маккоркл. Теперь тоже ничего об этом не узнаешь. Да и зачем?

— Ваши фотографии были в газетах, вы мелькали в новостях, — продолжал Марино. — Вы ведь проводили вскрытие по всем делам — неудивительно, что маньяк хотел знать, что вам известно. Потом вышла эта бодяга про неправильный обмен веществ. Маньяк понял, что вам удалось кое-что выяснить. — Марино продолжал мерить шагами мой кабинет. — И вот тут он дозрел. У него появились личные счеты — еще бы, какая-то докторша будет задевать его мужское самолюбие, прохаживаться насчет его мозгов!

А ведь мне действительно кто-то звонил поздно вечером…

— У парня снесло крышу. Он не хотел, чтобы его считали дауном. Он размышлял примерно так: «Эта сучка думает, что она слишком умная, куда умней меня. Я ей покажу, кто из нас неполноценный».

Под халатом у меня был шерстяной жакет. И халат, и жакет я застегнула до самого подбородка. Мне никак не удавалось согреться. Последние две ночи я спала в одной комнате с Люси. Свою спальню я собиралась полностью переоборудовать. Или даже вообще продать дом.

— Видимо, статья его добила. Бентон говорит, это нам очень помогло, в том смысле, что маньяк потерял бдительность. Зато я потерял покой. Помните?

Я рассеянно кивнула.

— А хотите знать, какого хрена я глаз не мог сомкнуть?

Я взглянула на Марино. Он вел себя как мальчишка, его прямо-таки распирало от гордости. Очевидно, я, по мнению доблестного сержанта, должна была испытывать к нему благодарность и восхищаться его подвигами. Например, тем, как он с целых десяти шагов застрелил человека прямо у меня в спальне. У преступника был нож. Интересно, что он собирался сделать с ножом — неужели выбросить?

— А я вам скажу. Во-первых, мне кое-что сообщили.

— Что? — спросила я, пристально глядя на Марино.

— Наш распрекрасный Болц, — небрежно начал доблестный сержант, стряхивая пепел, — был так мил, что поделился со мной своими переживаниями, прежде чем свалить в отпуск. Он сказал, что переживает за вас…

— За меня? — не сдержалась я.

— Да. Потому что как-то вечером, когда он был у вас дома, около дома курсировала подозрительная тачка. Проехала с выключенными фарами и исчезла. Болц прямо места себе не находил, боялся, что за вами следит маньяк…

— Это была Эбби! — Я раскололась, как идиотка. — Она хотела меня кое о чем спросить, но увидела машину Билла и запаниковала.

Марино удивился, если не сказать больше.

— Да и фиг бы с ней. — Он пожал плечами. — Но мы-то задергались…

Я молчала, чтобы не разрыдаться.

— Этого хватило, чтобы меня начало колбасить. Я уже давно наблюдал за вашим домом, по ночам дежурил у вас под окнами. А тут появляется эта чертова статья про ДНК. И я подумал: паршивец наверняка начал выслеживать доктора Скарпетту. Теперь от него добра не жди. Нет, он не полезет в компьютер доктора — он просто нападет на нее.

— Вы оказались правы, — произнесла я, откашлявшись.

— А то!