Вскрытие показало…

— Что? — перебила я. На самом деле я уловила только последние слова Розы. — Секретарша Эмберги звонила?

Роза вручила мне несколько розовых стикеров и изрекла:

— Спецуполномоченный хочет с вами встретиться.

— Господи боже, для чего? — Если Роза снова скажет, что подробности я должна узнавать сама, я за себя не ручаюсь.

— Не знаю, — без зазрения совести ответила Роза. — Его секретарша мне об этом ничего не говорила.

6

Я просто не могла сидеть на месте. Пытаясь успокоиться, я мерила шагами кабинет.

Кто-то взломал мой компьютер, и Эмберги назначил мне встречу менее чем через два часа. Ясно же, что он не на чай меня пригласил.

Однако пора было и делами заняться. Обычно я начинала с пробежки по многочисленным отделам нашей лаборатории — так хороший доктор обходит больных. Но сегодня выдался просто сумасшедший день.

Бюро судебной медицины представляет собой нечто вроде пчелиного улья: здание разделяется на множество комнаток-лабораторий, а по коридорам снуют люди в белых халатах и пластиковых защитных очках.

Я проходила мимо открытых дверей, и коллеги кивали и улыбались мне, не поднимая голов от работы. Почему-то я вспомнила об Эбби Тернбулл, а потом и о других назойливых журналистах.

Вдруг это Эбби или кто-нибудь вроде нее пытался добыть информацию о Лори Петерсен?

И главное, насколько давно она (он, они) этим занимаются?

Я сама не заметила, как оказалась в отделе серологии. Только подняв глаза, я увидела черные столы, уставленные мензурками, пробирками, спиртовками. В стеклянных шкафах теснились пакеты с уликами и сосуды с реактивами, а посередине, на длинном столе, лежали простыни и покрывала с кровати Лори Петерсен.

— Ты как раз вовремя, — произнесла Бетти вместо приветствия. — Проходи, не стесняйся — уж что-что, а несварение желудка я тебе обеспечу.

— Спасибо, я как-нибудь обойдусь.

— У меня оно уже есть, а ты что, особенная?

Бетти собиралась на пенсию. У нее были седые волосы стального оттенка, правильные резкие черты лица и карие глаза — они могли быть как совершенно непроницаемыми, так и удивительно добрыми — в зависимости от того, кто в них смотрел. Бетти, главный серолог, отличалась дотошностью и проницательностью, обладала острым, как скальпель, умом. Что касается личных качеств и увлечений, она обожала наблюдать за птицами и превосходно играла на пианино, никогда не была замужем и никогда об этом не жалела. Бетти понравилась мне при первой же встрече — возможно, потому, что напоминала монахиню из приходской школы Святой Гертруды, сестру Марту, когда-то поразившую мое юное воображение.

На рабочем столе Бетти, уже успевшей надеть хирургические перчатки, стояли пробирки с ватными тампонами и пакет с описаниями и фотографиями повреждений, заметных невооруженным глазом, по делу Лори Петерсен. На конверте с пленками, на пакетах с волосками и на пробирках висели ярлыки, выдаваемые компьютерной программой — очередным изобретением Маргарет — и подписанные моими инициалами.

Мне вспомнился слушок, пробежавший на последнем симпозиуме врачей-судмедэкспертов. Якобы за какие-то несколько недель после внезапной кончины мэра Чикаго было предпринято около девяноста попыток взломать компьютер ответственного медэксперта. Выяснилось, что это репортеры пытались добыть результаты вскрытия и токсикологической экспертизы.

Кто же все-таки забрался в мой компьютер?

И зачем?

— Он торопится, как только мог, — продолжала Бетти.

— Кто «он»? — Я неловко улыбнулась.

— Доктор Глассман, — терпеливо повторила Бетти. — Я сегодня утром с ним разговаривала. Он делает все, что может, чтобы скорее получить результаты по первым двум убийствам. Он сказал, что они будут готовы дня через два.

— Бетти, а ты отправила на экспертизу образцы по двум последним убийствам?

— Только что. — Бетти отвинтила крышку коричневого пузырька. — Бо Френд передаст их в собственные руки…

— Бо Френд? — перебила я.

— Он же «общий друг» — так его называют в определенных кругах. Представь, Бо Френд — это настоящие имя и фамилия. В свое время он был гордостью отряда скаутов. Так, давай прикинем: до Нью-Йорка на машине примерно шесть часов, значит, Бо Френд доставит образцы в лабораторию сегодня к вечеру. Надеюсь, они уже тянули спички.

— Кто?

Зачем же все-таки Эмберги меня вызвал? Может, он просто хотел узнать, как продвигается исследование ДНК? Это ведь самый животрепещущий вопрос…

— Да копы же, — продолжала Бетти. — Некоторые из них сроду не были в Нью-Йорке.

— А что им там делать? — высокомерно заметила я. — Они ведь ни перестроиться на шоссе, ни припарковаться толком не умеют.

Эмберги ведь мог просто потребовать, чтобы я отправила ему отчет о ходе исследования ДНК по электронной почте. Раньше он всегда так делал. Вот именно, раньше.

— Полегче, полегче, — сказала Бетти. — Не забывай, что наш Бо родился и вырос и Теннесси: он не расстается со своей пушкой.

— Надеюсь, хоть в Нью-Йорк-то он ее с собой не потащил. — Я отвечала автоматически, мысли мои были далеко.