Вскрытие показало…

— Пусть, как мы и договаривались, «медицинский источник» отказывается назвать заболевание преступника, связанное с обменом веществ. Но пусть он заявит, что данное отклонение может вызвать ухудшение интеллекта, а в острых случаях — задержку умственного развития. Добавьте также… ммм… следующее, — я размышляла вслух, — специалист по генетическим отклонениям утверждает, что определенные типы нарушения обмена веществ вызывают умственную деградацию. Хотя полиция считает, что у серийного убийцы таковая не наблюдается, есть доказательства, позволяющие предположить, что у преступника может быть дефицит интеллекта, который проявляется в расстройствах нервной системы и периодических провалах в памяти.

— То-то «скунс» взбеленится, когда поймет, что мы считаем его кретином! — вмешался Уэсли.

— Но ни в коем случае не ставьте под вопрос умственные способности маньяка — это принципиально, — продолжала я. — Иначе в суде это может сыграть убийце на руку.

— Я просто сошлюсь на слова авторитетного источника, — сказала Эбби. — Пусть источник и несет ответственность за разницу между умственной отсталостью и душевной болезнью.

Журналистка уже исписала полдюжины страниц. Продолжая строчить, она спросила:

— А как насчет запаха? Нужно сообщать, на что он похож?

— Да, — подумав, ответила я. — Ведь преступник живет среди людей. Коллеги, по крайней мере, у него есть. Может, кто-нибудь из них заявит в полицию.

— Одно ясно как день, — подытожил Уэсли, — статья выбьет нашего «скунса» из колеи. У него точно паранойя разовьется.

— Если, конечно, у него действительно такой специфический запах тела, — заметила Эбби.

— А откуда он знает, что у него есть этот запах? — спросила я.

Эбби и Уэсли растерялись.

— Вы когда-нибудь слышали выражение «лиса не чует, что сама воняет»? — поинтересовалась я.

— Вы хотите сказать, убийца и не подозревает, как от него разит? — опешила журналистка.

— Вот пусть он и поломает над этим голову, — ответила я.

Эбби кивнула и снова склонилась над блокнотом.

Уэсли откинулся на спинку стула.

— Кей, а что ты еще знаешь о «болезни кленового сиропа»? Может, нам нужно пройтись по аптекам, понаблюдать, кто пачками покупает витамины или другие лекарства по рецепту?

— Пожалуй, следует проверить, кто регулярно и в больших количествах покупает витамин B₁, — ответила я. — Убийца также может покупать специальную пищевую добавку — ее выпускают в виде порошка. Думаю, она продается без рецепта. Возможно, маньяк сидит на особой диете: например, ограничивает употребление белков. Но, мне кажется, он слишком осторожен, чтобы оставлять такие улики. И потом, раз болезнь у него не в тяжелой форме, зачем ему придерживаться строгой диеты? Подозреваю, что он ведет абсолютно нормальную жизнь и ни в чем себе не отказывает. Возможно, преступника волнует только странный запах тела, который усиливается, когда он волнуется или возбуждается.

— Возбуждается эмоционально?

— Физически. «Болезнь кленового сиропа в моче» обычно обостряется при физическом возбуждении, например, если у человека респираторное инфекционное заболевание, скажем, грипп. Тут чистая физиология. Возможно, убийца недосыпает — ведь ему, бедняге, приходится выслеживать жертвы, забираться в дома и все такое прочее. Эмоциональное и физическое возбуждение взаимосвязаны — они дополняют друг друга. Чем больше эмоциональное возбуждение, тем больше физическое, и наоборот.

— И что потом?

Я посмотрела на Уэсли спокойным взглядом.

— А что происходит, когда болезнь обостряется? — снова спросил он.

— Это зависит от того, приобретает ли болезнь острую форму.

— Предположим, приобретает.

— Тогда у больного возникают настоящие проблемы.

— Какие?

— В организме накапливаются аминокислоты. Человек может стать апатичным, раздражительным, атаксичным. Симптомы напоминают тяжелую форму гипергликемии. Нередко требуется госпитализация.

— Ты можешь выражаться по-человечески? Что значит «атаксичный»?

— Нетвердо стоящий на ногах. Человек двигается по синусоиде, как пьяный. Он уже не может перелезать через изгороди и забираться в окна. Если болезнь переходит в острую форму, если уровень стресса растет, если человека не лечить, ситуация может выйти из-под контроля.

— Выйти из-под контроля? Мы, значит, должны довести маньяка до ручки, чтобы болезнь выдала его?

— Пожалуй, так.

— Хорошо. А дальше-то что? — поколебавшись, спросил Уэсли.

— А дальше — острая форма гипергликемии и усиление нервозности. Больной перестает себя контролировать, у него случаются помрачения сознания, он перевозбужден. У него замедленная реакция и частые смены настроения.

Хватит, решила я.

Но Уэсли так не считал. Он, весь подавшись вперед, продолжал испытующе смотреть на меня.

— Ты ведь не сегодня поняла, что у маньяка «болезнь кленового сиропа», верно, Кей? — Вопрос Уэсли требовал положительного ответа.

— Я это подозревала.

— И ты молчала?

— Я не была в этом уверена и не видела смысла говорить об этом вплоть до сегодняшнего дня.