Вскрытие покажет

С тех пор как вышел из карцера, Денис пристально наблюдал за Синицей. Парень вел себя странно – прятал глаза, мало разговаривал, хотя раньше его было не заткнуть, и вскоре Денис начал задаваться вопросом: а не знает ли Синица о его «посадке» больше, чем говорит? Это казалось невероятным, и все же поведение его вызывало определенные подозрения. Может, он знает, кто подкинул Белого Китайца Денису в тумбочку? Там точно было чисто с утра и в обед – значит, подсунули где-то между обедом и отбоем. В это время в казарме никого не должно быть, и все же наркотик оказался там!

На разводе и строевых занятиях Денис только об этом и размышлял. К счастью, сержант не мог гонять их, как прежде, так как его нога еще не пришла в норму. Пробежка, обычно занимающая два часа, сейчас длилась не больше сорока минут – да и то не под вездесущим оком Строева, контролирующего каждое твое движение, а его временного зама, который и сам бегать терпеть не мог. Улучив момент, Денис затащил Синицу в кусты.

– А ну-ка, – потребовал он, нависая над съежившимся до размеров ежика парнем, – рассказывай, что знаешь!

В глубине души Денис сознавал, что действует наобум, ведь он вовсе не был уверен в своих предположениях насчет приятеля. К его удивлению, долго упрашивать не пришлось: казалось, Синица и сам рад облегчить душу.

– Прости! – пискнул он. – Я не хотел, он меня заставил!

Теперь он смотрел прямо на Дениса, и в его глазах застыло умоляющее выражение.

– Кто тебя заставил? А главное – что?

– Так Ожегов же! – развел руками Синица. – Он потребовал, чтобы я подбросил тебе «дурь»…

– Ты?!

Этого Денис никак не ожидал. Он предполагал, что пареньку что-то известно и он из страха боится сказать ему, но чтобы Синица сам, своими руками подкинул Денису, которого считал своим другом, наркотик, не укладывалось у него в голове! Не веря своим ушам, он попятился.

– Ну, прости меня! – чуть не плакал Синица. – У меня не было выхода!

– Выхода у него не было! – взвыл Денис. – Пошел ты!

Махнув рукой, он развернулся и побежал прочь. Синица, проявив несвойственную ему прыть, кинулся следом.

– Погоди, Агеев! Постой, что скажу!

– Да что ты можешь мне сказать?! – все же останавливаясь, спросил Денис, подавляя желание свернуть парню шею. Сдерживало его лишь опасение, что он может не рассчитать собственные силы и по-настоящему покалечить Синицу. – Ты уже все сказал!

– А вот и не все, – возразил тот, тяжело отдуваясь после быстрого бега. – Там был один китаец, на рынке… Он видел нас.

Денис такого поворота не предвидел.

– Ты так быстро рванул прочь, что даже не оглядывался, – продолжал парень. – А я вот, на свою беду, оглянулся, и узкоглазый смотрел прямо на меня! А потом – помнишь, когда первача мужики притащили? – Ожегов ко мне подгреб и сказал, что мне придется выбирать: либо я делаю, как он говорит, либо…

– Либо – что?

– Ну, он дал понять, что дело серьезное и он не позволит нам болтать о том, что мы видели.

– То есть Ожегов откуда-то узнал, что мы были там?

– Угу. Нас никто бы тут, в тайге, не нашел, понимаешь?!

– Значит, ты подбросил мне Белого Китайца и с чистой совестью решил, что уладил дело?

– Ожегов сказал, что тебе ничего не сделают – просто домой отправят. Я бы и сам себе подкинул «дурь», если бы был уверен, что так оно и будет, но Ожегов предупредил, чтобы именно тебе!

– Интересно, почему?

– Не знаю… Он в чем-то тебя подозревает. Не говорит, в чем, но я же вижу, что он тебя из поля зрения не выпускает! Думаю, он надеялся, что Изюбрь тебя домой отошлет, но тот почему-то этого не сделал.

Действительно, почему? Только ли потому, что, как он сам и сказал, «должен» Денису за Одина и сержанта? Обязательно стоит посоветоваться с тетей Агнией: у нее голова как-то лучше работает! Он уже собирался присоединиться к подразделению, как вдруг Синица сказал:

– А ты не хочешь узнать, что китайцы тогда выбросили в реку?

* * *