Вскрытие. Суровые будни судебно-медицинского эксперта в Африке

Как и во всем, что происходит в жизни, установление времени после смерти (танатология) довольно сложная область, а не точная наука. Многие факторы могут повлиять на наши выводы. Например, если кого-то убьют и поместят в морозильную камеру, а затем выбросят где-нибудь спустя годы, мы не сможем определить давность наступления смерти. Охлаждение теоретически сводит на нет весь период после смерти.

Существует множество историй о первобытных людях, относительно хорошо сохранившихся в вечной мерзлоте. Есть даже истории о прекрасно сохранившейся ДНК вирусов оспы и гриппа, найденной у тех, кто был похоронен в вечной мерзлоте.

Установить давность наступления смерти может быть чрезвычайно трудно, но, если знать, что происходит с телом после смерти в нормальных условиях, битва наполовину выиграна. Позвольте мне провести вас через весь процесс.

Сразу после смерти наступает потеря всех рефлексов и отсутствие реакции на болезненные раздражители. Мышечный тонус теряется, хотя мышцы физически способны сокращаться в течение многих часов после смерти – например, с помощью внешней электрической стимуляции.

Глаз – хорошее место для поиска признаков смерти. К ним относится потеря роговичного светового рефлекса, приводящая к тому, что роговица становится нечувствительной, а зрачки – фиксированными, нереагирующими. Хотя радужная оболочка отвечает на химическую стимуляцию (например, атропином) в течение нескольких часов после смерти, световой рефлекс теряется, как только ядра ствола мозга начинают испытывать ишемическую недостаточность (снижение оксигенации, то есть насыщения кислородом).

Зрачки обычно расширены и находятся в среднем положении (это расслабленное нейтральное состояние зрачковой мышцы), хотя возможны варианты. Можно обнаружить заметную разницу в степени расширения каждого зрачка, но это не имеет значения в качестве диагностического признака поражения мозга или наркотической интоксикации. При отравлении морфином, когда при жизни зрачки сужаются, после смерти эта особенность может сохраниться или же зрачки могут расшириться до «трупного положения».

Напряжение глазного яблока быстро уменьшается, так как его поддержание зависит от артериального давления. Через несколько минут глазное яблоко становится значительно мягче, и роговица вскоре теряет отражательную способность. Веки обычно закрываются, за исключением случаев, когда вялые мышцы не позволяют достичь полной окклюзии, которая происходит при добровольном закрытии. Там, где склеры остаются открытыми, в течение нескольких часов с каждой стороны роговицы появляются две желтые горизонтальные линии из-за высыхания и обесцвечивания; позднее они становятся коричневыми, а затем иногда черными. Это состояние известно как tache noire – черное пятно склеры[28].

При осмотре с помощью офтальмоскопа сетчатка демонстрирует самые ранние положительные признаки смерти, когда происходит «сегментация кровотока в просвете сосудов» сетчатки (внутрисосудистое свертывание крови). В этот момент отсутствие артериального давления приводит к тому, что кровь распадается на сегменты. Это происходит по всему телу, но непосредственно феномен можно увидеть только на сетчатке.

Ухо также является отличным местом для диагностики смерти. Когда впрыскиваешь холодную воду в уши мертвого человека, в глазах не будет никаких признаков нистагма (обычно глаза двигаются из стороны в сторону). Убедитесь, что в ушах нет серы!

Однажды меня вызвали в квартиру, чтобы определить время, прошедшее после смерти молодого человека. Его мать работала медсестрой, благодаря чему у нее были кое-какие познания в этой теме. Молодой человек был инвалидом, и мать заботилась о нем около 14 лет. Мы обнаружили тело, которое было мертво в течение нескольких месяцев и уже мумифицировалось. Мать отказывалась верить, что ее сын мертв. Когда я впрыснул воду в ушные каналы покойного, чтобы доказать отсутствие окулокалорического рефлекса, мать закричала: «Смотрите, его глаза двигались!» Она даже отапливала комнату обогревателем, чтобы скрыть истинную температуру тела сына. В следующее мгновение она сказала: «У него в ушах сера».

Мать безнадежно застряла на стадии отрицания – она даже кормила своего мумифицированного сына супом на глазах у меня и моей команды. Ситуация была крайне сложная. Мы сделали электрокардиограмму, или ЭКГ (исследование сердца), и электроэнцефалограмму, или ЭЭГ (исследование мозга), чтобы доказать женщине, что ее сын действительно умер. Мать продолжала отрицать это. В конце концов нам пришлось проконсультироваться с социальными работниками, религиозными лидерами, психологами и психиатрами.

Диагностировать смерть может быть чрезвычайно трудно. Я и даже мои старшие коллеги не раз ошибались.