Вслед кувырком

Джек все еще в шоке от мысли о дяде Джимми как своем тайном враге, убийце, скрадывающем его в лабиринте многочисленных реальностей. Сердце отвергает, но мысль укореняется в мозгу. Он знает, что должен все рассказать Джилли. Давно надо было рассказать.

— Ну ладно, — говорит он, потрясенный чудовищностью всего того, чтобы сейчас понял. Как найти слова? — Кое-что есть.

— Я так и знала.

— Ты подумаешь, что я спятил.

— Я и так это знаю. Выкладывай.

Проехали последние машины. Джек трогается с места, переезжает две ведущие на юг полосы, опережая следующую группу. Джилли держится рядом, не отставая: второй раз он от нее не оторвется. Но он не собирается отрываться. Слишком долго он был наедине со всем этим. Без нее он только половина своей лучшей, истинной сущности. А этого уже мало. И всегда было мало. Оказавшись на обочине, он тормозит, останавливается, наклоняет велосипед, чтобы опереться ногой о землю.

— Я… — Он сглатывает слюну, начинает снова в ответ на ободряющий кивок. — Дядя Джимми…

Он прерывает речь. Так тоже неправильно.

— Ну, так что с ним такое? — раздраженно спрашивает Джилли.

Он качает головой. Выходит еще труднее, чем он думал.

— Не здесь.

Он снова жмет на педали, направляясь к югу, Джилли догоняет справа, со стороны берега.

— Я тебе потом скажу, когда выйдем в бухту. Это все очень сложно.

— Да ну, Джек! — настаивает она. — Что там с дядей Джимми? Намекни хотя бы.

— Да не в нем дело по-настоящему, — говорит он, пропуская машины, оставляющие за собой рваную ленту музыки и голосов по радио, переплетающуюся и вьющуюся на ветру, словно хвосты воздушных змеев. — То есть в нем, но… — Он запутывается. — Мне сначала надо самому разобраться.

— Ладно, будь по-твоему!

Джилли едет дальше. Джек хочет ее окликнуть, но прикусывает язык. Его жалит ее злость, но он еще не готов рассказывать — пока что. Не здесь, не у обочины дороги. У него ощущение уязвимости, открытости, будто слова могут подслушать, выхватить в потоке проезжающих машин и отнести к вражеским ушам, как в мифе про Мидаса. Ему хочется уехать подальше от дома, от океана. Хотя воды в бухте солоны той же морской солью, у него ощущение, что бухта под другой властью: нейтральная территория, как Бесплатная Парковка в «Монополии». Там для него будет убежище, как для местных охраняемых видов. Когда они выйдут на каноэ, все будет хорошо… по крайней мере какое-то время.

Или так ему хочется думать.

Джилли уже далеко оторвалась, она миновала дома Саут-Бетани, за которой возобновляется Делавэр-стейт-сишор, полоска нетронутой земли на побережье океана и бухты, заканчивающаяся в миле с лишним у границы штата Мэриленд, где цивилизация мстительно берет свое. Но так далеко им не надо.

Джилли сворачивает направо, на однополосную дорогу, ведущую к «Наживке и снастям». Через несколько секунд Джек тоже туда сворачивает. Камыш по краям занесенной песком дороги стоит выше его роста, скрывая болота. Вскоре камыш и болота уступают место аккуратным домикам с подстриженными зелеными лужайками, с декоративными кустами и белым штакетником изгороди среди сосен и таких экзотических растений, как вишни и плакучие ивы. В аккуратных садиках благоденствуют цветы, овощи и травы. Кормушки для птиц и ловушки для насекомых висят на верандах и ветвях вместе с эоловыми арфами, чья бессмысленная музыка звучит целый день легким диссонансом. В каждом дворе реет американский флаг, на гаражах висят повыше баскетбольные корзины, на одной из подъездных дорожек два юнца без рубашек таскают друг друга на плечах для тренировки. А вокруг — газонные украшения: якоря, статуи оленей, птичьи купальни, солнечные часы, штурвалы кораблей, всадники с фонарями в руках, чьи кукольные лица можно было бы раскрасить черным и белым, пластиковые серые и белые цапли, стеклянные шары, окрашенные в яркие павлиньи цвета, лежащие на булыжниках или пьедесталах в виде поддельных мраморных могил языческих держав… хрустальные шары, которые (как воображается Джеку) преломляют не только свет, но и время, показывая будущее столь же искаженное, как и настоящее, отраженное в этих полных значения поверхностях.

За домами, где висит на веревках белье, находится сеть каналов, проложенная так же логично, как улицы любого пригорода. Сверкающие моторки, парусные лодки, катамараны и прогулочные катера под яркими тентами качаются у деревянных причалов, на которых загорают девушки или черепахи (но никогда вместе) одинаково неподвижно, а в одомашненных водах гребут лапами семейства гусей и уток и скользят по воде чайки.

Обогнув вместе с дорогой заросли кустарника, Джек внезапно чуть не налетает на ожидающую Джилли. Он резко тормозит, останавливается, а она задиристо улыбается.

— Догоняй! — кричит она и срывается с места раньше, чем он успевает сказать хоть слово.