Вслед за Бурей

Немного отстав от церковников из города прибыл и Монк — тот, что Альберт, естественно. Догнав толстяка, ковылявшего к лагерю, баронет лихо спрыгнул с коня. Также стремительно спешились и два десятка дружинников, сопровождавших своего господина. Серия взаимных приветствий, и разросшаяся толпа северян достигла встречавших их родичей.

— Доброго утра всем, — проорал баронет подходя. — Вождь ваш вижу очухался, смотрит бодрее. Привет, Маргар. Я гостей к вам привел. Познакомься — брат Блай, — Монк кивнул на обрюзгшего старца. — Прошу любить и жаловать.

Альберт широко улыбался, но веселым не выглядел. Было заметно, что он напряжен: в голосе слышатся фальшивые ноты, жесты получаются какими-то дергаными и искусственными, нервозность плохого актера так и лезет наружу. Видя волнение Монка, напряглись и Маргар со старейшинами. Судя по всему намечалось какое-то неприятное действо. И следующие же слова баронета немедля подтвердили догадки южан.

— Отец мой вернется нескоро. Присягу же без него принять у вас некому. Этим правом по нашим законам обладает исключительно хозяин земли, на которой дается обет — то есть барон в нашем случае. И ни я, ни мой брат, ни имперский советник над этим вопросом не властны. Придется дожидаться отца. — Альберт развел руками.

— Но раз вы уже здесь, раз решение наше и ваше известно, то тянуть с приобщением к церкви не стоит. Тем более, что формальность пустая — я знаю, что в вере мы с вами едины. Следует соблюсти ритуал. Мы, добрые сыны матери нашей-церкви, — баронет покосился на Блая, — чтим традиции. А это одна из первейших. Не бойтесь. Вреда никакого не будет. Во всех шести графствах детей при рождении представляют богам, с вами дело другое — поступим иначе. Сейчас братья разом свершат таинство над всем Племенем. Епископ расскажет подробнее — это по его части. Прошу отнестись с пониманием и не перечить. В Империи церковь стоит с властью светской на одной высоте.

И еще раз метнув быстрый взгляд в сторону Блая, Альберт добавил увереннее:

— То есть, что бы вам было понятно, объясню по-другому. Если в братстве сочтут вашу веру крамольной, то придется отречься и тут же принять нашу истинную. И другого пути просто нет.

— Хватит. Хватит, — устал великан в серой рясе выслушивать длинную речь. — Ты зачем так пугаешь людей? Мы уже расспросили дружинников, да и сам говорил — дети Яроса. Мол, учение наше, а только слова чуть другие. Все справим по-быстрому, — пообещал толстяк и, оглянувшись назад, резко крикнул: — Где там мой стульчик? Тащите скорей, а то рухну!

Стульчик, оказавшийся довольно массивным креслом, тотчас объявился. Двое братьев подтащили его прямо Блаю под зад, и старик с облегчением плюхнулся в объятия мягкой обивки.

— Так, приступим, — скрипучим, разбавленным сильной одышкой, но властным уверенным голосом начал синарский епископ. — Альб, мой мальчик, «пустая формальность» — не та пара слов, что подходит к великому таинству представления Пятерым. Потрудись уяснить эту истину, и чтобы мои старые уши такого больше не слышали. Ладно?

— Приношу извинения, Ваше Преосвященство, — немедля откликнулся Монк. — Я просто неудачно выразился. Впредь такого не повторится.

Обращаясь к епископу, Альберт упрямо рассматривал свои сапоги, словно слова извинений предназначались не Блаю, а именно обуви. Улыбка, пусть даже фальшивая, пропала с лица баронета, и родичам сразу же стало понятно — толстяк обладает значительной властью. Пожалуй, не меньшей, чем есть у того же барона, или недавно упомянутого имперского советника — знать бы еще кто это. А значит в общении с таким человеком следует проявлять осторожность.

Маргар торопливо обвел взглядом старейшин родов. Похоже, все разделяли его мысли. По крайней мере, явного вызова в глазах присутствующих не наблюдалось — родичи смотрели на Блая спокойно и даже смиренно. Решившись покинуть Долину, люди Племени давно уже убедили себя, что потеря свободы — достойная плата за жизнь для себя и семей.

«Пререкаться не станут», — подумал Маргар, успокаиваясь. — «Скорей бы уже все закончилось. До зимнего холода еще нужно успеть кучу дел переделать, а мы здесь торчим, лясы точим».

— Не будем тянуть, — словно услышал мысли вождя северянин. — Мои братья пройдутся по лагерю и наскоро проведут ритуал. Звезд достанет на всех — кузнецы потрудились на совесть. Выделяйте людей, чтоб водили, а сами ко мне. Вас я лично представлю богам и законы зачту. По-хорошему надо бы в целом ученье услышать, но то мы отложим на будущее. Расселитесь, братьев пришлю. А пока же, хоть так. Больно время настало недоброе. Что поделать? Пойду на уступки. Много вас заявилось, конечно… Ну, да ладно — управимся к вечеру.

* * *

— Подходите поближе, — сиплым голосом обратился синарец к собравшимся возле шатра.

— Кто внутри, пусть выходят. И тех позови. — Человек в сером балахоне указал на стоявшую чуть в стороне группу родичей.

Явившийся вместе с северянином охотник из рода Змеи поспешно бросился выполнять просьбу мужчины.