Вслед за Бурей

— Те вон, тоже пусть к нам, — продолжался отбор. — И старуху ведите — потом доготовит. А которые справа, уже не ко мне — пущай к брату Югеру топают. Де не к этому брату. К тому, что у серой палатки.

Постепенно вокруг северянина в рясе собралась небольшая толпа. До полсотни различного пола и возраста родичей обступили худого, как щепка, мужчину. Сутулого, бледного, с реденькой куцей бородкой и крупной залысиной на продолговатой, напоминающей кабачок голове. Дети протиснулись в первый внутренний ряд — поближе к странному дядьке. Дальше расположились все те, кто был ростом пониже: старики, подростки, женщины с малышней на руках. Ну а по внешнему периметру круга выстроились охотники. Мина, Валай и Ралат тоже тянули шеи из заднего ряда, с любопытством разглядывая чудного имперца.

По всей ширине луга, то тут то там, возникали такие же малые сборища. Братья цепью шагали по лагерю, совершая обряд. Где-то уже все закончилось, и церковник с помощником двигались дальше. Где-то процесс еще длился. Ну а где-то священный, пусть и упрощенный сегодня по ряду причин ритуал еще только собирались начать. Блай не врал. В таком темпе, и правда, все Племя еще до вечерней зори приобщится к имперской религии. Если только помех не чинить.

Но никто и не думал мешать серым братьям в их деле и хоть как-то перечить. Вопреки опасениям Альберта, дикари с интересом внимали церковникам, ну а маленьким жестяным звездочкам, что вручались представленным, искренне радовались, и дети, и взрослые. Символ веры с отверстием в верхнем луче, сквозь которое продевался тонкий шнурок, каждый родич торжественно вешал на шею и каких-то душевных терзаний при этом, похоже, не чувствовал. Даже наоборот. На бесхитростных лицах южан за улыбками пряталась плохо прикрытая гордость. Амулеты красиво блестели на солнце металлом, да и ощущение сопричастности к чему-то большому и новому приятно грело нутро. На душе становилось спокойней. Люди верили, что проходя через этот обряд они сразу становятся для имперецев своими. Или хотя бы перестают быть чужими и чуждыми, что не менее важно.

Пока все шло гладко и чинно. Солнце в небе уже проскочило зенит. Братья тоже проделали большую долю работы. Пополняя синарскую паству, дикие чужаки из загорья постепенно превращались в полноправных, представленных Пятерым, детей церкви. Старый Блай был настолько доволен, что даже на радостях задремал в своем кресле, над которым заботливый служка распахнул парусиновый зонт.

Вся нервозность Альберта давно улетучилась. Опасения, что случится конфликт не нашли подтверждения. Баронет уже час, как покинул поляну, ускакав восвояси. После личной беседы епископа с главами Племени и надетых на шеи вождя и старейшин блестящих кулонов, окончательно стало понятно, что проверку южане прошли. Церковь вынесла свой приговор — принимаем! Веру родичей не сочли за крамолу. А главное: ересь с признанием некого Проклятого сыном Ярада, как они зовут Яроса, была прощена и забыта.

— Долгие долгие годы вам чудовищно лгали, — тряс вторым подбородком старый толстяк. — И не ваша вина, что поганые речи замутили умы ваших предков. Эти дети Зарбага коварны. Только церкви по силам бороться с нечистыми. Там за горами управы на Проклятых не было, но время придет… Светлый Ярос открыл нам дорогу. Скоро братство туда доберется, и все переменится.

У Маргара по этому поводу имелись совсем другие мысли, но мудрый вождь промолчал. Из старейшин тоже никто не решился перечить епископу, и тот благостно принял немоту дикарей за согласие. Заблуждения Блая рассеивать не было смысла, как и глупостью было бы лезть на рожон, защищая свою правоту.

Вечер все же явился быстрее, чем братья покинули лагерь, но пришедшую следом ночную пору Племя встретило в новом полученном качестве. Спасть сегодня ложились уже не какие-то пришлые люди, а представленные богам дети истинной церкви. Еще не имперцы, но братья по вере и уже наполовину свои.

* * *

— То есть ты предлагаешь ослушаться старших? — прищуренный взгляд Ралата был полон сомнения.

— Вот не надо придумывать то, чего нет, — возмутился Валай. — Кто тебе говорил, что нам в город нельзя? Что-то я не припомню такого.

— Ладно, правда твоя, — после паузы сдался Орел. — Может прямого запрета и не было. Но подумай, хотели бы северяне нас видеть в Синаре, так давно бы уже пригласили. Да не тебя, а Маргара. Вождь, как я знаю, из лагеря носа не кажет. Вот и мы подождем.

— Надоело мне ждать. Трое суток сидим на проклятой поляне. Я всего и хочу-то взглянуть одним глазом. Чего же в этом плохого? — продолжал возмущаться охотник. — Воротится барон, и отправят нас к лесу селиться. Ничего не увидим. А до чудес-то рукой подать. Вон они рядом. Глупо такой шанс упускать. Соглашайся.

— И куда вы собрались? — неожиданно прозвучало за спинами парней. — Без меня.

Мина, ходившая к ручью за водой, умудрилась вернуться в самый неподходящий момент. Девушка с укором смотрела на обернувшихся спорщиков, а Валай, борясь с упорно ползущими вниз уголками губ, неумело пытался скрыть свое огорчение.

— Ну? Чего мы молчим? — напирала охотница.